Неужели она покончила с собой? Неужели испугалась предстоящего допроса и предпочла смерть? Или же это убийство, замаскированное под самоубийство?
Она могла свести счеты с жизнью, боясь, что правда о тех, кто стоял за ней, выплывет наружу. Или же ее устранили, чтобы замести следы.
Однако без доказательств и улик это дело будет поглощено тьмой неизвестности – равно как и то, что случилось семь лет назад.
Ли Хона сковало ощущение беспомощности. Дыхание перехватило, в голове вспыхнула острая, словно лезвие ножа, боль. Мысли начали путаться, и он пошатнулся, едва не потеряв равновесие.
В этот миг прибежала запыхавшаяся Соран. Но не успела она приблизиться, как кто-то резко схватил ее за шиворот и закрыл ей глаза ладонями.
Это был Синвон. Он не мог допустить, чтобы Соран увидела тело, – знал, что потрясение будет слишком велико.
Вскоре Ли Хон вышел из тюрьмы, и тяжелая дверь за ним захлопнулась.
– Простите. Это моя вина, – сказал Синвон, отпустив Соран, и тут же опустился на колени перед королем.
– Если это твоя вина, то за события семилетней давности отвечаю я, – тихо ответил Ли Хон. – Встань. Никто не мог этого предотвратить или изменить.
Служанка была заключена в одиночную камеру и находилась под постоянным наблюдением. Но, воспользовавшись сменой стражников, она связала завязки своего платья, обмотала их вокруг шеи и повесилась.
Соран с болью смотрела на застывшего в оцепенении Ли Хона. Он обещал забыть наследную принцессу, обещал не произносить даже ее имени, и тут – новый удар.
«Как помочь ему справиться с повторением прошлого? Как успокоить его сердце?» – думала Соран, но не находила ответа.
Дворец окутал мрак. Все соглашались с тем, что женщина, похожая на покойную принцессу Ан, была не настоящим призраком или воскресшей принцессой, а просто марионеткой, частью чьих-то интриг, однако результат был почти таким же. После того как самозванка свела счеты с жизнью, обстановка во дворце стала напряженной.
Вернувшись в свои покои, Ли Хон слег с лихорадкой. Тело его горело от жара, сознание путалось, а состояние колебалось между жизнью и смертью.
Соран, забыв о своих собственных ранах, самоотверженно ухаживала за ним. Она знала, что удар, который он пережил, был сильнее любых ее страданий.
Ночью король неоднократно просыпался в холодном поту, мучимый кошмарами и сонным параличом. Но, несмотря на это, он ни разу не произнес слова, которые разрывали ему душу: «Наследная принцесса».