Мы заговорили. О банальностях – о музыке в клубе, о красоте ночи, о глупости некоторых танцующих. Но каждое слово было обернуто в легкую, почти детскую игривость. Шутки слетали с губ легко, смех – мой собственный смех! – звучал свободно и звонко, незнакомо даже мне самой. Он был остроумен, откликался на каждую мою реплику с искренним интересом, его смех был низким и заразительным. Между нами проскочила искра – мгновенная, яркая, как падающая звезда над головой. Исчезла дистанция. Исчезло стеснение из-за платья. Остались только мы двое, океан, звезды и это странное, пьянящее чувство абсолютной легкости и понимания без слов.
Он коснулся моей руки. Пальцы его были теплыми и шероховатыми. Я не отдернулась. Наоборот, повернулась к нему. Его лицо все еще было в тени, но я почувствовала его взгляд – горячий, изучающий. Он медленно приблизился. Я не отстранилась. Его губы нашли мои – сначала осторожно, вопросительно. А потом… Потом это был уже не поцелуй, а требование. Глубокое, властное, лишающее остатков разума. Его язык проник в мой рот, настойчивый и умелый, вызывая волну жара, растекающуюся по всему телу. Я ответила с той же страстью, забыв все – виллу, Кармен, правила, свое имя.
Платье… Это микро-чудо Кармен оказалось гениальной конструкцией. Ему не пришлось его снимать. Только отодвинуть тонкие бретельки, спустить ткань с груди, поднять короткую юбку выше бедер. Его пальцы скользили по моей коже – по бедрам, по талии, по спине – нежно, но уверенно, зажигая огонь везде, где касались. Его поцелуи переместились на шею, на плечо, на обнаженную грудь – горячие, влажные, вызывающие стон. Я запустила руки в его волосы, в жесткую короткую щетину на щеках, чувствуя силу его плеч под тонкой тканью рубашки.
Он был тверд и горяч. Его руки подхватили меня, уложили на песок, который был прохладным и бархатистым под спиной, контрастируя с жаром наших тел. Его уверенное, нежное проникновение заставило меня выгнуться и вскрикнуть – не от боли, а от внезапной, невероятной полноты и нарастающей волны удовольствия. Он двигался с силой и уверенностью человека, знающего, чего хочет, и умеющего это дать. Я отдалась потоку, ощущениям – шуму океана в ушах, смешанному с нашим прерывистым дыханием, шелку песка на коже, жгучей сладости его прикосновений, нарастающему, неудержимому напряжению внутри. Мир сузился до точки – до него, до меня, до песка под спиной и звезд, кружащихся в безумном танце над головой.