Рай, как оказалось, умел подбрасывать сюрпризы. И не только в виде особо живучей пыли на чучело дикобраза. Кармен ворвалась ко мне в один из моих редких вечеров полного ничегонеделания (я изучала потолок и размышляла, протирают ли его когда-нибудь против волокон). Ее глаза горели, как угли.
«Mija! Ты сидишь тут, как скучная рыба в аквариуме! Завтра же Fiesta del Sol! Самый большой праздник года! Танцы, музыка, еда, chicos guapos… Ты ДОЛЖНА поехать!»
Я чуть не поперхнулась собственным слюном. «Кармен, я… нет. Не могу. Работа…» – начала я автоматически, мысленно листая пункты инструкции, где, наверняка, пункт 666 запрещал горничной веселиться в честь местного божества.
«Que trabajo?! – Кармен фыркнула, махнув рукой так, что чуть не сбила вазу с орхидеями. – У тебя же завтра выходной! И хозяин твой – призрак! Он не узнает!»
«Мне нечего надеть, – выпалила я следующую отговорку, мысленно представляя свой скромный гардероб: униформа, джинсы, пара простых сарафанов. Ничего для «Fiesta del Sol». Ничего, что не кричало бы «горничная на побегушках».
Кармен замерла, ее лицо озарилось хитроумной улыбкой охотника, выследившего добычу. «Ay, mi amor! Это не проблема! У меня есть платье! Оно мне немного… э-э-э… мало стало после рождественских tamales». Она округлила руками воображаемые бока. «Но на тебя – perfecto! Ты стройная, как пальма! Я привезу его завтра вечером!»
«Кармен, я…» – попыталась я запротестовать, но она уже неслась к двери.
«Договорились! Я заеду за тобой в семь! Будь готова! Hasta mañana, belleza!»
Дверь захлопнулась, оставив меня в ошеломленной тишине. Я уставилась на дикобраза. Он смотрел на меня своим стеклянным взглядом, полным немого осуждения: «Никаких вечеринок. Пункт 42, подпункт «Б»».
Но почему я так боялась? Кармен была права. Завтра выходной. Хозяина – нет. Я была совершенно одна на этой огромной, стерильной вилле. Океан шумел за окном, призывно и свободно. А я? Я превращалась в ту самую «монашку храма чистоты», о которой говорила Кармен. Дрожь по спине была не только от страха. Что-то внутри, глубоко и тихо закопанное под слоем пыли и правил, слабо зашевелилось. Жажда жизни? Или просто глупость?