– Думаешь, я буду жить вечно? Мы будем жить вечно?
Я тихо усмехнулся. Гладил щеку. Смотрел в глаза.
– Нет… Не вечно. Увы, никто не вечен. Но сейчас… мы живы. Это важно.
– Да. Ты прав. Молоды и красивы, а?
Я улыбнулся. Не спорил. В тени смерти ее юность сияла. Эти щеки. Эти огромные глаза. Запомню их до последнего вздоха. И дальше – что бы там ни было.
– Черт возьми, да. Молоды, красивы и вместе, – сказал я, сжимая ее руку. Озорная нотка в голосе. Вдруг накатила дикая, ненормальная радость. Я навалился на нее – одна рука под спиной, другая под коленями. Притянул к себе. Стиснул крепко-крепко. Пружины кровати взвыли в ночной тишине.
– Лука…
– А? – откликнулся я. Смотрел с нежностью и любопытством.
– Как думаешь, доживем до Рождества?
Я замер. Потом ответил размеренно:
– Честно? Наше состояние… непредсказуемо. Но шанс есть. Немалый.
Голос звучал мягко, но я знал – вышло глупо. Захотелось дать себе пощечину.
–Так хочу встретить Рождество с тобой… – она смотрела пристально.
Сердце сжалось. Слышал тоску в ее голосе. Жажду одного последнего праздника. Я протянул руку. Откинул прядь волос с ее лица.
– Я тоже.
– Лука…
– А?
Не отводил глаз. Пальцы перебирали ее волосы. Она сжала губы. Уставилась на гирлянды за окном. Четвертое декабря, а больница уже украшена. Я напрягся, ждал слов. Следил за ней. Видел, как она разглядывает огоньки. Чувствовал тяжесть паузы. Напряжение. Снова отвел прядь со лба. Заправил за ухо.
– Лука… Ты… останешься со мной сегодня?
– Куда ж я денусь?
Она вырвалась из моих рук. Уселась напротив. Впилась в меня взглядом.
– Нет. Не так. По-взрослому. Как с Беатриче. Как с Кларой.
Я замер. Втянул воздух. Чувства накатили волной – предвкушение, жар, вина, холодок страха. Смотрел на нее, выискивая ответ на лице.
– Ты… уверена? – спросил осторожно. Голос приглушенный.
Она подняла глаза. Серьезно.
– Ты сам сказал – состояние непредсказуемое… Вдруг завтра… – добавила вполголоса, – Не хочу умереть девственницей.
Я хмыкнул. В венах – смесь желания и тревоги.
– Ну да.
– Пожалуйста, я… – сорвалось у нее. – Фу, какая же я жалкая…
Сердце сжалось. Покачал головой.
– Не жалкая. Тебя… пробирает дрожь перед тем, что никому не вынести. Естественно – хвататься за соломинку. Чувствовать себя на краю черной бездны.
Провел пальцем по ее ладони. Она сжала кулак. Вздохнула. Отвела глаза.