Но он прекрасно знает, как я вечно борюсь за справедливость. Поэтому лучше работы, чем заседать в зале суда с маленьким молоточком, мне не найти.
Дорога до особняка занимает около часа. Деда заносит мою сумку в комнату, и я ахаю от восторга.
– Мне выделили отдельную спальню?
– Конечно. И оплата за твой труд тоже будет достойная.
Целую своего терминатора в щёку.
– Спасибо. Я так рада вернуться домой.
– Поработаешь пару месяцев и потом обратно на учёбу, – строго предупреждает.
– А как иначе!
Я плюхаюсь на кровать и, согнув руки в локтях убираю их за голову. Взгляд устремляется к потолку.
У меня странное предчувствие, что это лето будет особенным.
На следующий день я как юла безостановочно кручусь у зеркала, примеряя на себя форму прислуги. Я годами видела, как дорогие моему сердцу люди носили точно такое же платье. Униформа здесь не менялась уже лет двадцать.
Чёрное платье с длинным рукавом опускается ниже колен. А на шее красуется аккуратный белый воротничок.
Я, конечно, никогда не мечтала стать прислугой. Но надеть эту форму для меня всё равно что породниться с людьми, на глазах которых я выросла.
Часы показывают семь утра.
Пора.
Залетаю на кухню, хватаю пару блинчиков и сразу иду искать Веру Петровну, нашу домоправительницу.
Краем уха слышу разговор кухарок.
– Так вот. Лежат они вместе в постели после ночи любви. И она ему говорит: у тебя такие длинные ресницы. А он: просто в детстве я много плакал. На что девка ему отвечает: лучше бы ты в детстве больше писал.
Под хохот женщин я спускаюсь в подсобку.
– Так как ты у нас временно, будешь на подхвате, – предупреждает меня Вера Петровна.
– Ага, – с полным ртом пережёвываю последний блин.
– Сегодня иди в гладильную. Там уйма работы.
– Есть, мадам, – по-солдатски отдаю честь.
– Какая я тебе мадам? Живо за работу, – смеётся женщина, которая с детства гоняла меня с кухни, когда я брала сладости без спроса.
После десятка переглаженных простыней, моя рука начинает страшно ныть с непривычки.
– Маш, идём скорей, – в комнату, где температура сравнима разве что с сауной, забегает одна из служанок.
– Куда? – мученически выдыхаю, вытирая пот со лба. Мне бы сейчас в холодный душ попасть.
– Альберт Алексеевич приехал. Все собираются в гостиной, чтобы его поприветствовать.
Я замираю, вцепившись в край гладильного стола, как будто он может удержать меня на плаву.