Я же тихая, спокойная, всегда всё внутри, и никогда напоказ. А тут..
Мужчины озабоченно переглядываются.
Вижу, как у сестры глаза тоже начинают блестеть от слёз.
– Он тебе что-то сделал, Ань? – она рассматривает моё лицо.
Там, наверное, след остался от удара.
– Нет.
– Пытался изнасиловать, – тихо произносит Кирилл. – Ударил, когда начала сопротивляться. Я не успел.
Маргоша меняется в лице. На нём теперь – ярость, боль и решимость разделаться с моим обидчиком
Она с силой сжимает кулаки, делает несколько глубоких вдохов. Денис обхватывает её обеими руками очень вовремя, она уже рвётся в бой.
– Я порву его на куски… – шипит.
– Нужно на него заявить, – предлагает Дэн. – Это очень серьёзно, вообще.
– Это такой позор для всей семьи. – всхлипываю. – Мама..
– Да плевать на неё! Она тебе жизнь испортила, и чуть не загубила мою. Хватит, Аня!!!
– Марго, я просто пригрожу ему. И никогда больше не останусь с ним наедине!
Малышке не нравится, каким тоном разговаривают взрослые. Она начинает хныкать.
Кирилл подходит и берет её за крошечную ручку. Улыбается, но только губами. Потому что в его глазах – мрак. Меня в дрожь бросает от этого взгляда.
Аня
Мужчина, о котором помнила все пять лет и лелеяла надежду когда-нибудь снова увидеть… В один миг из спасителя превратился в злейшего врага.
Миюша – моя дочь. Она нуждается во мне, а я уже не смогу без неё. Я и счастлива по-настоящему стала впервые только после того, как у меня появилось это чудо.
сама не понимаю, что делаю. Это всё на инстинктах – защитить, уберечь своего ребёнка. Поворачиваюсь к Кириллу спиной, загораживая дочь.
Несколько секунд все молчим. После чего Кирилл грузит наши вещи в свою машину. В свою!
– А детские? – он спрашивает.
– Вот, – Марго кивает на открытый багажник моей машины, на которой мы сюда приехали.
Чёрт! Там же не только вещи и игрушки Мии. Ещё и украденный кейс!
Если в нем что-то важное, Антон быстро обнаружит пропажу и начнет искать. Догадаться не трудно будет, кто его взял.
Одно дело, если жена случайно прихватила. И совсем другое – если найдёт его у Кирилла.
Стону в голос, забыв, что не одна.
Вертинский, никого не спрашивая, всё переносит, а я молча наблюдаю. И детское кресло тоже переставляет к себе!
Может он её и дядя, но по документам я – её мать.
Спокойно. Рано паниковать.