Я вымыл посуду, папа протер стол и столешницы. Кто готовит, тот посуду не моет – в доме у нас всегда действовало это правило.
– Так, мужчины, – окликнула нас из гостиной Хани, – я хочу кое о чем с вами поговорить. – Она помахала руками. – Давайте, садитесь.
Мы с папой сели на диван, Хани встала перед нами. Сцепила перед собой ладони.
– Давайте обсудим, как будем жить этим летом. Распорядок вы знаете. Те же дела по хозяйству, что и в прошлом году. Джейк, ты по-прежнему отвечаешь за вынос мусора, почту и запас воды в доме. В прошлом году на тебя вполне можно было положиться.
Я ухмыльнулся, а папа протянул руку и похлопал меня по плечу.
– Эрик, – продолжила бабуля, повернувшись к папе, – твоя задача – следить, чтобы все было в исправности: тележки для гольфа, кухонная техника, кондиционер. Если я правильно помню, руки у тебя золотые.
Я в свою очередь улыбнулся папе.
Хани нагнулась, взяла с кофейного столика две черно-белых толстых тетради. Я их узнал – точно такую же она подарила мне в прошлом году. Тетради она протянула нам с папой.
– Ваши журналы наблюдений за природой!
– Класс! – обрадовался я. Я до сих пор гордился своим прошлогодним журналом.
Папа посмотрел на бабушку в замешательстве.
– Спасибо. – Он поднял тетрадь, будто прикидывая, сколько она весит. Печально улыбнулся. – Мам, только я уже большой.
– Вести журнал можно в любом возрасте! Кроме того, будет у вас с Джейком общее занятие. А еще я не хочу, чтобы мы занимались интересным делом, а ты нет. – Хани улыбнулась. – Для природы мы все – дети.
В тот вечер я забрался по деревянной лестнице, похожей на корабельный трап, к себе в комнату. Это было мое самое любимое место во всем доме. Комната находилась в лофте, что значит, что вместо четвертой стены там была лестница с крепкими деревянными перилами – через них можно было перегнуться и смотреть, что происходит внизу. Как на судне.
Над широкой кроватью находилось окно, которое я называл «окном Хайди», большое, круглое, как в том всем известном романе[3]. Однако вместо гор, на которые смотрела Хайди, я видел приморский лес, где росли дубы, пальмы и сосны. За лесом расстилалось таинственное болото, по нему змеилась протока. Небо уже окрашивалось в темно-синие и алые тона с вкраплениями оранжевого и мадженты. Последние минуты светового дня в первый мой день после возвращения на Дьюис.