Временщики - страница 20

– София, твой муж вернется через два часа, – сказал незнакомец. Голос его прозвучал спокойно, почти буднично. Он не обернулся.

Для нее действительно пройдет всего два часа. Для меня – намного больше.

Первым вошел его спутник. Чори, не делая ни одного жеста, шагнул в дрожащий воздух и исчез – просто перестал быть видимым. Ни вспышек, ни звуков. Будто его и не было.

Незнакомец повернулся ко мне, взглянул спокойно, чуть прищурив глаза, и, не торопясь, сделал приглашающий жест. Затем, без нажима, но уверенно, положил ладонь мне на спину и чуть подтолкнул:

– Мы опаздываем. Пойдем быстрее.

Я обернулся.

София стояла в дверях. Руки прижаты к груди, пальцы сжаты. На глазах блестели слезы. Лицо побледнело, губы чуть подрагивали, но она молчала. Не задала ни одного вопроса. Просто смотрела.

Я знал – она понимает. И я знал тоже: отказаться невозможно.

Я шагнул вперед. Поверхность воздуха не разошлась и не дрогнула от соприкосновения. Она просто поглотила меня – бесшумно, без сопротивления. Как будто переступил черту, которую никто в этом доме еще не пересекал.

Все исчезло.

Жара ударила в лицо, едва я шагнул из марева. Раскаленный воздух обжег легкие – вдох вышел резким, как будто я втянул пыль с раскаленного металла. Горло сразу пересохло. Я закашлялся, потеряв ритм дыхания. Под ногами хрустел песок – золотистый, сухой, с дробным, стеклянным звуком. Он тянулся до самого горизонта – без линий, без теней, без намека на направление.

Я остановился, сделал полный круг. Медленно. Барханы – везде. Однообразные, плотные, как будто их копировали с одной матрицы. Ветер слабый, но настойчивый – шевелил верхний слой песка, как ткань. Все вокруг было подвижно, но бессмысленно. Ни движения, ни точки зацепки. Только я, песок и глухое небо. И ангар. Он стоял в пятидесяти метрах – не скрытый, не замаскированный, просто поставленный посреди этой пустоты. Грубая, тяжелая конструкция. Прямоугольник из тусклого металла, без окон и опознавательных знаков. В обычной обстановке я бы прошел мимо. Назвал бы уродливым. Но здесь – он казался центром. Как якорь, удерживающий меня в пространстве. Я смотрел на него дольше, чем хотел. Не от удивления – от внутренней потребности за что-то зацепиться. Мозг искал опору. Хотелось действий, но не было команды. Все внутри замедлилось.