Снова хрип. Связь оборвалась.
Она остановилась.
Казалось, за спиной прошёл ветер. Или кто-то?
Обернулась – пусто. Только длинный, извилистый коридор, в котором свет мигал с непонятным ритмом, как испорченный метроном. Она двинулась дальше.
Система наблюдения ожила в холле, где остался мужчина. Камера на повороте корпуса тихо, беззвучно сместила фокус. Зафиксировалась на нём. Он не заметил.
На другой панели – её силуэт, удаляющийся в глубину станции.
Никаких голосов. Только цифры, мигающие в углу экрана. Время. Давление. Пульс. Внимание.
Она спустилась по второй лестнице, ведущей к отделу архивов. Там хранились все физические копии расчётов. Её диск – с зашифрованной версией модели – был в ячейке D-5.
Пару недель назад, до того, как они уехали, здесь работало много людей. Она успела познакомиться с каждым, практически каждым. Знала, кто что пил, кто как ходил. Сейчас – ни шороха. Только вентиляторы гудели. Только монотонный звук, как звук капель из-под крана в забытом доме.
В этот момент – ещё одна камера, высоко в углу над архивным залом, медленно поворачивается.
Женщина открывает защитный ящик. Достаёт диск. Взгляд цепляется за короткую надпись на корпусе. Её собственный почерк.
«На случай, если всё пойдёт не так».
Она чуть задерживается. Потом резко оборачивается – как будто почувствовала.
Опять – никого.
Но из дальней комнаты донёсся короткий, низкий звук. Не щелчок. Не шаг. Будто скребок металла по стеклу.
– У тебя всё в порядке? – пауза. – Ответь.Она нажала передатчик снова:
Ответа нет.
Она двинулась, медленно, осторожно.
Система наблюдения фиксировала её. В режиме реального времени. Кто-то переключал камеры.
Пока она занималась диском, мужская фигура на поверхности двигалась к диспетчерской. Он стучал в закрытые двери, звал – но в ответ было только эхо.
Станция не была совсем мёртвой.
Она стояла в полутемной комнате, где когда-то кипела жизнь лаборатории. Тусклый свет исходил от экрана, на котором бегущая строка показывала прогресс передачи данных. Старый порт, чудом оживлённый, щёлкал и трещал, как старик, рассказывающий историю, которую никто не слушает.
Комната казалась покинутой, но не забытой. На столе валялись перчатки, чашка с засохшим чаем, блокнот, раскрытый на полуслове. Всё было так, как она оставила несколько недель назад. Будто кто-то подменил время – и вот ты уже не в настоящем, а в воспоминании, ставшем декорацией.