Это был торговый центр – три или четыре этажа, эскалаторы, множество мелких кафешек, отделы с одеждой и прочими радостями жизни. Мне нужны были новые кроссовки, так что я недолго думая пошел туда. Ира хоть и клялась, что будет смотреть телек, все же отправилась со мной, чтобы я опять не выбрал какую-нибудь фигню. Это ее слова – какая-нибудь фигня. Она совсем не доверяет моему вкусу.
Или не доверяла?
Нет, она здесь, в этом же доме, только в другой комнате, вместе с соседкой. И у меня сосед. Мы все познакомились в том автобусе, что нас подобрал. Да… верно, это я тоже вспомнил. Но что было между?
Мы пошли в отдел с кроссовками. Продавец сидел за прилавком и листал журнал, что меня удивило. Не проще ли в приложении? Ну да плевать. А я сам рылся в поисках кроссовок своего размера. Нет, у меня вовсе не редкий размер, просто Ире ничего не нравилось – то расцветка поганая, то качество. Будто это она будет в них бегать, а не я. Но….
К сожалению, она уже никогда не будет бегать.
Надеюсь, эта боль постепенно отпустит ее.
Тогда я не думал об этом. Просто ходил между стеллажами и ворчал, что такими темпами ничего не выберу. Мне хотелось поскорее убраться из магазина, но Ира упрямилась. По ее мнению я должен был быть лучшим из лучших. Раз уж она не может заниматься волейболом, так пусть я исполню эту мечту на двоих. И у меня пропадало всякое желание спорить, как только я видел, как старательно она пытается не хромать. Лучше бы не пыталась.
– Эти подойдут, – в ее руках появилась коробка с белыми кроссовками.
– Прекрасно, сейчас примерю и пойдем, – наконец-то свобода. Покажу кроссовки родителям, а то ведь не отстанут, пока не узнают, как выглядят, и как смотрятся на мне. Тоска…
– Чем это пахнет? Горит что-то?
Продавец отложил журнал и покрутил носом. Если подумать, и правда горит. То ли кто-то перестарался с едой в фудкорте, то ли что-то похуже. Но звуков сигнализации я не слышал. Ничего подозрительного. Да и как тут бежать, когда Ира с трудом ходит?
В ушах зазвенела тишина. Снаружи грохнуло. И тишина распалась на миллионы хаотичных звуков. Вздрогнув, Ира бросилась ко мне, словно умоляя сказать, что это неправда. Жаль, что я не мог соврать – у меня были плохие предчувствия. Я схватил Иру за руку и потащил за собой.
Прямо в ад.
В голове гудело, но я помнил, что нельзя смешиваться с толпой. Нельзя бежать туда, куда и все – тысяча леммингов не всегда правы. И я тянул Иру назад, возможно в самое пекло, стараясь не смотреть на искаженные ужасом лица людей.