– Ну же, Миша, прыгай!
Я качаю головой, но через минуту уже босиком в воде, и мы брызгаемся, как дети. Её смех – громкий, заразительный – разносится над рекой, и какой-то старик на берегу ворчит: "Молодёжь, никакого покоя!" Но я вижу, как уголки его губ дрожат – он тоже не может не улыбнуться. Анна такая: она зажигает всех вокруг, даже тех, кто хочет сопротивляться.
– Ты знаешь, что я тебя люблю? – говорю я, когда мы, мокрые и счастливые, падаем на траву.
Она смотрит на меня, её глаза – тёмные, глубокие, как ночь перед рассветом, – блестят.
– Знаю, – шепчет она и кладёт голову мне на грудь. – Но скажи ещё раз.
– Я люблю тебя, – повторяю я, и она смеётся, будто это самая смешная и самая важная вещь в мире.
День проходит как вихрь. Мы возвращаемся домой, но Анна не устаёт. Она включает музыку – что-то громкое, с гитарами и барабанами, – и тянет меня танцевать. Наш сосед снизу, угрюмый парень лет тридцати, стучит по батарее, но Анна только кричит в ответ:
– Прости, Дима, это любовь! Присоединяйся, если сможешь!
Он не приходит, конечно, но я вижу, как он потом смотрит на неё из окна – с тоской, с чем-то похожим на ревность. Все смотрят на неё так. На нас. На эту любовь, которая горит слишком ярко, чтобы её скрыть.
Вечером мы идём в маленький бар на углу. Анна заказывает вино, я – пиво, и мы играем в игру: придумывать истории про людей вокруг. Она кивает на пару за соседним столиком:
– Видишь их? Он влюблён, а она ещё не знает, что тоже. Скоро он скажет, и она растает.
Я смеюсь:
– Откуда ты знаешь?
– Потому что я вижу любовь, Миша. Она везде, но у нас – самая настоящая.
Бармен, подслушав, ухмыляется и ставит нам два лишних бокала:
– За вас, ребята. Вы как из фильма.
Мы чокаемся, и я чувствую, как её рука сжимает мою под столом. Это не просто любовь – это пожар, который сжигает всё лишнее, оставляя только нас. Люди вокруг шепчутся, кто-то вздыхает, кто-то закатывает глаза, но я знаю: они все хотят того же. А у нас это есть.
Когда мы идём домой, Анна вдруг останавливается посреди улицы, поднимает голову к небу и говорит:
– Миша, пообещай, что мы всегда будем такими. Что бы ни случилось.
Я киваю, целую её в лоб и говорю:
– Обещаю.
И в этот момент я верю, что так и будет. Что её свет никогда не погаснет.
Глава 2: Шаги вдвоём
Утро следующего дня начинается не с чая, а с её идеи. Анна стоит у окна, завернувшись в одеяло, и смотрит на улицу, где ещё висит предрассветный туман. Я подхожу сзади, обнимаю её, чувствуя, как она дрожит – не от холода, а от нетерпения.