– Ты счастлив? – шепчет она.
– С тобой – всегда, – отвечаю я, и она прижимается сильнее.
Вечер заканчивается поздно. Люди уходят, оставляя пустые бутылки и тёплые слова. Анна сидит на краю крыши, болтая ногами, и смотрит на город. Я сажусь рядом, кладу голову ей на плечо.
– Они все нас запомнят, – говорит она тихо. – Но главное, чтобы ты меня не забыл.
– Никогда, – обещаю я, и в этот момент её слова звучат как шутка, а не как предчувствие.
Мы молчим, глядя на звёзды, которые кажутся ближе благодаря её фонарям. Её рука в моей, её тепло – это всё, что мне нужно. И я не знаю, что однажды буду сидеть здесь один, вспоминая этот вечер, этот свет, эту любовь, которая горит во мне ярче, чем все фонари на свете.
Глава 3: Шёпот стен
Утро после вечеринки начинается поздно. Солнце уже высоко, пробивается через занавески и падает на пол, где валяются остатки вчерашнего хаоса – пустые стаканы, смятая бумага от фонарей, чья-то забытая шаль. Я просыпаюсь первым, Анна ещё спит, свернувшись калачиком под одеялом. Её лицо спокойно, но я знаю, что внутри неё уже зреет новая идея. С ней всегда так – она не умеет останавливаться.
Я встаю, варю кофе, и тут она появляется – растрёпанные волосы, босая, в моей старой рубашке, которая ей велика. Она улыбается, берёт чашку из моих рук и говорит:
– Миша, я придумала.
– Что на этот раз? – спрашиваю я, готовясь к очередному вихрю.
– Я хочу лепить, – отвечает она, и её голос дрожит от возбуждения. – Скульптуры. Большие, настоящие. Птиц, людей, ветер – всё, что я вижу, когда закрываю глаза.
Я смотрю на неё и понимаю: это не просто каприз. Анна всегда рисовала – углём, карандашами, даже краской на стенах, если я не успевал её остановить. Но теперь она хочет большего. Она хватает блокнот, начинает черкать – быстрые линии, крылья, силуэты.
– Вот, смотри, – говорит она, протягивая мне лист. – Это будет чайка, но не просто птица. Она будет как мы – свободная, но связанная друг с другом.
Я киваю, потому что вижу, как это важно для неё. Мы завтракаем, а она уже рассказывает, как найдёт глину, как будет работать ночами, как её скульптуры встанут в парках и галереях.
– Люди будут смотреть на них и чувствовать то же, что мы, – говорит она. – Любовь, полёт, жизнь.
Днём мы едем за материалами. Анна тянет меня в старую мастерскую на окраине города – место, где пахнет сыростью и деревом. Хозяин, седой старик с руками, покрытыми шрамами, смотрит на неё с удивлением, когда она заказывает глину, инструменты, даже маленький станок.