Ночь прошла привычно, уснул Макс ближе к шести утра, написав предварительно еще одному заказчику, что выполнит работу в течение двух суток, однако не откажется от аванса. Но в девять утра Макса разбудил звонок телефона.
– Иванов Максим Сергеевич? – раздался мужской голос в трубке.
– Да, это я, – сонно ответил парень, который раз отметив про себя такую простую, русскую созвучность своих фамилии, имени и отчества.
– Меня зовут Аксенов Александр Алексеевич, я нотариус, звоню вам из Брянска. Сейчас я держу в руках документ, который сегодня вступает в законную силу – завещание ныне покойной вашей прабабушки Найденовой Светланы Федоровны, в котором она указала вас единственным наследником своего имущества.
– Извините, Алексей Александрович…
– Александр Алексеевич, – поправил Максима нотариус.
– Да, Александр Алексеевич, – исправился Макс, – но я не знаю и не знал никакой Светланы Федоровны, и такой фамилии в своей родословной никогда не встречал. Это наверняка ошибка.
Говоря это, Макс сам себя пытался отругать за подобную неуместную честность, ведь сейчас свершается одно из самых частых желаний всех молодых людей: тебе звонят издалека и говорят, что некий неведомый тебе, но страшно богатый родственник скоропостижно отправился в мир иной, а все свое имущество завещал кому? – правильно, тебе. Правда, сделал он это по совершенно непонятным никому причинам, однако факт остается фактом: наследство – твое.
– Нет, уверяю вас, – ответили на другом конце, – никакой ошибки. Я все проверил. Ваша родная прабабушка по материнской линии Козленко Мария Федоровна родилась в 1938 году. Во время Великой Отечественной войны ее мать, ваша прапрабабка сперва приютила, а после войны – в 1946 году и удочерила сироту Светлану. Фамилию менять девочке не стали, потому что на тот момент ей было уже шестнадцать лет, а потому она так и осталась Найденовой – это одна из самых распространенных сиротский фамилий тех времен. Но, замечу, девочка носила эту фамилию и до начала войны. А вот отчество ей записали от вашего прапрадеда – Федоровна. В 1948 году Найденовой исполнилось восемнадцать лет, она съехала от приемных родителей, и больше их пути, если верить бумагам, никогда не пересекались.
– Как же тогда эта Найденова могла знать обо мне? – удивленно спросил Максим. – И почему именно я? Почему, к примеру, не моя прабабушка, ее, судя по всему, названая сестра? Ведь бабуля, слава Богу, еще жива и здорова. Ей уже… неважно. Много лет. Как эта Светлана могла написать завещание на мое имя? Каким способом она добыла мои данные? Ведь ей к тому же должно было быть уже совсем не мало лет…