С другой стороны, глупо было бы ждать лебединой верности такому мужу.
– И вот не надо тут кривиться! – фыркнул Габриэль. – Она хорошая женщина, но постоянно терпеть такого, как князь Анри… В общем, она должна была вернуться, и это многое поменяло бы к лучшему.
Ох, сомневаюсь.
Этьен в ванной выключил воду, и я вдруг поняла, что все это время тихо, но верно раздражало мой слух.
Шипение. Тоненькое, похожее на змеиное.
***
– Замри! – заорала я, когда Этьен вышел из ванной в белом пушистом халате, вытирая полотенцем растрепанные волосы. Паренек послушно застыл: за время наших сегодняшних приключений он привык слушаться меня, как солдат.
В комнату в самом деле вползала змея. Длинное узкое гибкое тело струилось по полу, подобно ленте: нет, не бывает на свете таких полупрозрачных сияющих змей, окутанных зеленоватым облаком.
Гадина была ядовитой. Очень ядовитой.
– Что случилось? – едва слышно спросил Этьен. Он смотрел прямо на змею, но не видел ее!
Возможно, это проверка, которую устроили для него князь и Дамьен. Магия должна была подсказать, что здесь враг. Увидел его – смог спастись. Не увидел – что ж, извини, неудачникам не место в княжеском дворце.
Или это подсуетились те, кто хотел подорвать княжича Мишеля. Ну Габриэль, ну фокусник! Я ему еще дам понять, что такую информацию надо выкладывать сразу, а не когда-нибудь!
– Просто не шевелись, – приказала я и подошла к змее.
Да это не просто магическая дрянь! Это еще и какой-то хитривыдуманный механизм – в теле шевелились золотые шестеренки, и я услышала едва различимое пощелкивание. От гадины так и веяло опасностью.
Увидев меня, она поднялась столбиком – раздулся капюшон, и я увидела, как по его мельчайшим прожилкам заструились золотые капли.
Яд.
– Да ну тебя, в самом деле, – сказала я, взяла змею за шею и, крутанув, отделила голову от тела.
Змея затряслась, пытаясь напоследок впиться зубами в мое запястье. Я отбросила ее в сторону и качнулась, чувствуя, как обвисает платье, а ко мне возвращаются мои плоскодонки.
– Эй! – испуганно вскрикнул Этьен и бросился ко мне: подхватил под руку, добрый мальчик, желая удержать, но снова прошел через пустоту.
– Все нормально, – я улыбнулась, но улыбка вышла жалкой. Ощущение было как после шестидневной рабочей недели на две ставки: был у меня такой опыт, и я меньше всего хотела его повторять.