Ладно, с видами магии мы еще разберемся.
– Магия это ресурс, верно? – уточнила я и продолжала после утвердительного кивка: – Ресурс не берется из ниоткуда, нужны силы и время, чтобы его сформировать. Он не появится, если в человека плюют без перерыва на обед, выходных и праздников. У него есть убежище?
– Нет, – ответил Габриэль. – Вон, видишь?
И он ударил меня по лицу так, что голова едва не сорвалась с плеч. Уши наполнил звон, перед глазами замелькали пестрые пятна, и я поняла, что уже не болтаюсь в пустоте, когда в нос ударили густые запахи деревенского хлева.
Я обо что-то ударилась коленом, зашипела и схватила первое, что мне попало под руку – какую-то веревку. Проморгалась, увидела, что это и правда веревка, заброшенная на балку, и я так схватила ее, что оторвала.
– Ты кто такая? – спросил испуганный подростковый голосок. – Что за дела…
Я посмотрела вниз и увидела отброшенный криво сколоченный табурет, светловолосого парнишку, который валялся на сене, растерянно глядя на меня, и оборванную петлю у него на шее.
***
Так. Я успела вовремя.
Пацан был высоким, худющим и растрепанным. Карие глаза смотрели на меня с ошарашенным интересом, и я на всякий случай тоже окинула себя быстрым взглядом – не дай Бог, предстану перед ребенком, в чем мать родила.
Но нет. Сейчас на мне было серебристое платье с огромным вырезом. И да, Этьен Лефевр вытаращился именно на мои аккумуляторы энергии. Даже забыл о том, что собирался вешаться.
Отлично.
Я осмотрелась. Мы находились в каком-то вонючем сарае. При этом одежда на Этьене была идеально выстиранной и выглаженной – наверно, школьная. Белая рубашка, темные брюки со стрелками – а парень молодец, держит себя в чистоте в таком-то месте.
– Охренел? – спросила я.
Этьен испуганно заморгал.
– А ты кто вообще? – пролепетал он. Видно, решил, что все-таки умер, и теперь видит ангела.
В некотором смысле так и было.
– Кто, кто… – пробормотала я, выпустила веревку и протянула подопечному руку. – Твой курирующий дух. Давай, поднимайся.
Этьен схватил меня за руку и его пятюня предсказуемо прошла через воздух. Так, значит, обретать физическое тело еще рано.
– Я умер, да? – спросил паренек.
Он и правда выглядел несчастным и забитым. Если бы не это прилипшее к нему выражение вечной жертвы, Этьена можно было бы считать миловидным. Правильные черты лица, высокий рост, густые волосы – в нашей гимназии за ним бегали бы девочки с первого по одиннадцатый класс.