Левон зажмурился. Шагнул назад.
Наира застонала, открывая глаза. Левон помог ей подняться. Они молча спустились вниз, не оглядываясь на чердак. На улице туман рассеялся, открыв луну – холодную, безжалостную.
– Что теперь? – спросила Наира, опираясь на его плечо.
– Теперь мы знаем, куда не надо ступать.
– И что с дверью?
– Она подождёт.
Они пошли по пустынной улице. За спиной Дом Радио возвышался тёмным монолитом. На самом шпиле, где-то у луны, мелькнул синий огонёк – одинокий и насмешливый. Левон не обернулся. Он нёс свою тишину внутри, как щит.
Тени антенн на крыше Дома Радио сплетались в гигантскую паутину, цепляясь за луну, которая тонула в рваных облаках. Левон прислонился к холодной парапетной решётке, пытаясь разглядеть в тумане очертания моста – но город растворился, оставив лишь запах влажного бетона и ржавого металла. Каждый шаг эхом отдавался в пустоте, будто пространство специально подчёркивало его одиночество. Он проверил часы: 23:58. Две минуты до назначенного срока.
За спиной раздался лёгкий скрип. Левон резко обернулся, рука инстинктивно сжала нож в кармане. Из-за вентиляционной шахты вышла женщина – высокая, в чёрном ветровке с поднятым воротником, волосы цвета воронова крыла спадали на плечи. Её движения были бесшумными, как у хищника.
– Вы пришли.
Голос звучал неожиданно низко, с лёгким акцентом, который Левон не смог идентифицировать.
– Вы та, кто звонила?
– Звонил не я. Но знаю, кто.
Она сделала шаг вперёд, и свет луны выхватил острые скулы, тёмные глаза без намёка на приветливость.
– Меня зовут Наира. Я изучаю нейроакустику в Институте когнитивных исследований.
– Левон Мартиросян. Инженер-акустик.
– Знаю. Ваши работы по инфразвуковым паттернам – единственное, что хоть как-то объясняет происходящее.
Она достала планшет, экран которого светился призрачным синим. На графике пульсировала сложная волновая структура.
– Это запись вашего "гостя". Того, что вы слышали в лаборатории.
– Откуда у вас.
– Я три года веду мониторинг аномальных аудиальных феноменов. Ваш случай – не первый. Но самый интенсивный.
Она провела пальцем по экрану, увеличив участок спектрограммы.
– Видите эти гармоники? Они не соответствуют ни одному известному источнику. Это не звук, Левон. Это код.
Ветер внезапно усилился, завывая в раструбах старых антенн. Наира непостижимым образом услышала его вопрос сквозь шум: