Я вхожу в огромные резные ворота, верхушка которых теряется в тумане, что больше похож на дым из банной трубы – такой же густой и непроглядный. Оборачиваюсь на скрип – это калитка закрылась за мной. Я иду по тропинке, шаг подстраивается под дыхание. Глубокий вдох, короткий выдох.
По обеим сторонам от меня памятники. Высокие и низкие. С портретами и без. Обычные и вычурные. Дат мне не разглядеть. Только иногда мелькают портреты. А точнее – за мной следят глаза изображённых на них людей. Умерших людей.
Мне не страшно. Я будто бы знаю, к кому иду. Уверенно. И даже надвигающаяся темнота не останавливает. Ноги приводят к могиле, но там нет ни памятника, ни холмика, ни креста. Я всматриваюсь и замечаю очертания урны. Даже сквозь темноту вижу, что она цветная, больше похожа на вазу для цветов. А рядом с ней стоит портрет с чёрной лентой. С него на меня смотрят почти чёрные глаза молодой девушки…
Когда начался этот кошмар? Когда я очнулся без памяти в лесу в одних брюках, босиком и без рубашки? Когда мне поставили диагноз «психогенная истерическая амнезия» последних трёх лет жизни? Или когда мне девять ночей подряд снился один и тот же сон?
Но сейчас меня волновал другой вопрос: когда этот кошмар закончится?
Девушка с портрета была не знакома мне. Скорее всего, она часть тех – провалившихся в бездну – трёх лет моей жизни.
Я помнил, что моя мать умерла, когда мне было двадцать. Отец ушёл от нас ещё в далёком прошлом, когда я был ребёнком. Других родственников в этом городе у меня не было. Друзей тоже. Я был отшельником. Вопросы по вычеркнутым из памяти годам было некому задавать.
Врачи говорили, что амнезия вызвана каким-то эмоциональным потрясением, и его мой мозг тоже отказывался помнить. И вспомнит ли – они не могли сказать.
Эта девушка настойчиво врывалась в мои сны вот уже девять ночей подряд. Я видел только её портрет, будто воспалённый мозг пытался оживить это лицо в воспоминаниях. Но все попытки заканчивались пробуждением, по спине скатывались капельки пота, оставляя после себя неприятное ощущение. И даже горячий душ не смывал холод, словно вдоль позвоночника кто-то проводил кубиком льда.
Работать в таком состоянии было всё сложнее, я подумывал взять отпуск. Вот только не знал, какую причину предъявить начальству: хочу выспаться, потому что сейчас этому мешают неконтролируемые сны, в которых я вижу могилу незнакомой девушки? Иногда удавалось заработаться настолько, что я отрубался за секунду до того, как голова коснётся подушки. Но каждый раз просыпался от очередного кошмара с участием незнакомки с портрета. Нет, она не была осязаемой во сне, но я отчётливо ощущал её присутствие. Если существует связь между миром мёртвых и миром живых, то определённо я её чувствую в своих снах. И послевкусие не проходит даже тогда, когда пробуждаюсь.