«Скажи, что дело в какой-то особой магии!» – подсказывала я себе.
– Ну, скажем так, – улыбнулась я, стараясь держаться с достоинством. – Дело в особом секрете приготовления.
– Секрет? – спросил император.
Сейчас он смотрел на меня с удивлением. Ну еще бы! Полчаса назад моя жизнь висела на волоске, а сейчас я снова сижу в кресле в приемной и нарываюсь на неприятности.
– Да, – улыбнулась я.
Сейчас я чуточку расслабилась. Я видела, что он не злился. Скорее, был уставшим и задумчивым. «Хватит трястись. Представь, что ты просто говоришь с красивым мужчиной!» – успокаивала я себя.
– Я не могу его раскрыть, – заметила я, делая лицо, полное сожаления. – Иначе он перестанет быть секретом.
«А секрет прост! Как два пальца! Никаких специй, сахара, маринада! Просто щепотка соли! Всё!» – пронеслось в голове.
– Хорошо. Я прикажу сделать тебе кухню, – наконец произнес император. – А кто будет в ней готовить?
– Я, – ответила я. – Мне нужно будет две кастрюльки. В одной я буду готовить овощи, в другой – варить котлеты… И что-то, чем я могу крутить фарш.
– Это всё? – удивлению императора не было предела.
– Да, – кротко кивнула я.
Получилось легче, чем я думала. Я знала прекрасно, что он любит мать. И обида – это временное. Но сахар в крови императрицы меня тревожил. И если так будет продолжаться и дальше, то кто-то имеет все шансы осиротеть!
– Вы любите ее, она вас любит, – заметила я, понимая, что прошу за ту, по чьей вине меня чуть не казнили. – Что же мешает вам помириться?
– Я – император. Любить я могу кого угодно. Но делать я должен то, что полагается делать императору, – услышала я холодный и четкий ответ.
Ну, не в этот раз, видимо.
– Все равно спасибо, что уделили мне время, – вздохнула я, направляясь к двери. «Вали отсюда! Быстро! Пока очередной чудо-лекарь не прибежал с криками, что императрица решила отбросить… А что отбрасывают императрицы? Корону!»
Пока я спешила в покои ее величества, я мысленно прокручивала, что сейчас она сидит и лопает любимые кексы, пока меня нет. И заливает их сладким соусом.
Открыв дверь, я увидела, что императрица повернула голову. В эту секунду в ее глазах вспыхнула надежда.
И я знала, на что она надеялась.
Она надеялась, что это сын пришел мириться.
Поэтому разочарование в ее взгляде, обжигающий гнев и презрение были мне наградой за то, что это была всего лишь я.