Я знала, что каждое его движение – это проявление абсолютной власти, которой никто не осмеливался оспаривать. Его власть была реальна, ощутима – и эта правда внушала мне одновременно и ужас, и трепет.
Голос императора вдруг стал более напряженным, его слова звучали как упрек, но в них слышалась тревога:
– Моя матушка говорит, что это ужасно больно! Что ты издеваешься над её беспомощным состоянием! – его голос меня пугал.
Глава 2
Я вздохнула, стараясь сохранить спокойствие.
– Обычному человеку это не больно. Больному, который отвык делать это сам, может показаться неприятно. Но это не смертельно. Разумеется, ни о какой острой, смертельной боли речи не идет. Я сразу предупредила её, чтобы она говорила, если ей неприятно, тогда я поменяю упражнения, – объяснила я, стараясь быть максимально деликатной. – Просто я хочу, чтобы она быстрее поправилась. Вот и все.
Молодой император ничего не ответил. Его лицо оставалось холодным, словно камень, но в глазах читались скрытая тревога и недоверие.
– Я могу показать на ком-то, – вдруг спросила я, ощущая отчаяние от ситуации и его тона. – Вы спросите, больно ли это или нет?
Где вездесущий Фруассар, который мне сейчас нужен! Обычно он вертится возле императора, а сейчас куда-то запропастился!
И тут произошло то, чего я никак не ожидала. Император протянул огромную руку, украшенную множеством золотых перстней, и жестко, словно приказывая, сказал:
– Показывай на мне.
Я подошла, аккуратно взяла его руку, чувствуя тепло и холод одновременно. Взгляд мой был полон внутреннего напряжения – я знала, что каждое движение имеет значение.
Я сгибать его пальцы – сначала один, потом другой, как это делаю обычно. Потом перешла на кисть. Мышцы – просто камень. Зажимы, зажимы, зажимы…
Я бросила взгляд на Аладара, понимая, что ему бы, по-хорошему, самому на кушетку и на массаж. Но предлагать такое не рискнула.
– Простите, – произнесла я, сглотнув. – Мне немного неудобно. Перстни нужно снять, – добавила я, глядя на тяжелые золотые перстни с крупными драгоценными камнями, – иначе могут возникнуть неприятные ощущения.
Я чувствовала, как в воздухе висит напряжение, словно сама комната сжалась вокруг нас. Внутри меня боролись страх и решимость: я должна сделать всё правильно, и в то же время – не потерять контроль над ситуацией.