Ася присела рядом.
– А хочешь стать настоящим?
– Только если ты станешь моей Историей.
В этот миг что-то замерцало в его фигуре. Он стал плотнее, чётче. Ася потянулась, коснулась его руки – и в её голове появилась мысль: у каждого сна есть шанс, если его кто-то запомнит.
– Он пойдёт с нами? – спросила она.
– Если хочешь. Он будет Наблюдателем. А ты – Пробудитель.
Чайник щёлкнул крышкой. Книга, висящая в воздухе, раскрылась, и по страницам побежали золотые буквы:
Путь к Замку Забытого Движения открыт. Первый пробуждённый найден.
Снаружи прошёл лёгкий шорох. Это не был Задремыш – это был Ветер. Едва-едва, как дыхание, но он вернулся. И это было началом.
– Глава ещё не окончена, – сказал Чайник, когда они снова пошли по белому мосту. – Но ты уже изменила первую строчку.
Ася шла рядом, теперь с новым спутником, и чувствовала: где-то далеко – за снами, за страхами – ждёт что-то важное.
И она готова была дойти.
Глава 2: Город Забытых Мелодий
Когда солнце в Стране Спящих Ветров всходило, оно не светило. Оно звучало.
Это был аккорд – длинный, переливчатый, словно рояль с золотыми клавишами играет сонату пробуждения. Но в этот день аккорд был слабым, почти неслышным, как задыхающийся музыкальный автомат, потерявший батарейки.
Ася шла по деревянному мосту, который скрипел, как старая колыбель. Рядом семенил Лунный Чайник, а за ним – мальчик, прозванный Артёмом, но до сих пор будто прозрачный, едва различимый.
– Мы направляемся в Город Забытых Мелодий, – сказал Чайник. – Там когда-то жила музыка. Там работали Композиторы Снов и Певцы Перемен. Но теперь город молчит. И тебе нужно его разбудить.
– Почему именно мне? – в который раз спросила Ася.
– Потому что ты слышишь то, что другие забыли. Даже не ушами, а внутри.
Дорога повела вниз, под арку, где на камнях были высечены строчки:
«Если песня забыта – это ещё не смерть,
Пока кто-то поёт её во сне»
Когда они вошли в город, Ася почувствовала, как волосы встают дыбом.
Город был сделан из музыкальных инструментов. Дома из аккордеонов, лавки из флейт, мостовые из ксилофонов. Всё это было изящным, красивым – и совершенно беззвучным. Ни одного шороха, ни капли звона. Тишина здесь была как бетон.