– Где… тень? – спросила она глухо, сама не веря своим словам.
– Вот именно, – прошепелявил молодой судмедэксперт, Артем. Его пальцы дрожали над открытым чемоданчиком. – Проверили углы, источники света… Это… невозможно. Тело есть, оно твердое, но свет проходит *сквозь него*, как через стекло… только оно не стеклянное! И смотрите…
Он осторожно указал пером на лицо жертвы.
– Зрачки. Видите? Они не реагируют на свет вообще. Как у слепого. Но глаза… они целы.
Кира присела на корточки, игнорируя холод камня под коленями. Она придвинула фонарик к лицу мертвеца. Яркий луч ударил прямо в зрачок. Ни малейшего сужения. Глаза были как черные, бездонные озера, поглощающие свет без отражения. *Как само это место.*
– Кто он? – спросила она, отводя взгляд. Вид этих глаз вызывал тошноту.
– Предварительно – Виктор Леонидович Бармин, – ответил Глеб, сверяясь с блокнотом. – Антиквар. Владелец пары лавок в старом городе. Жил один. Сообщила о его исчезновении сестра три дня назад. Последний раз его видели… здесь. Говорил, что нашел что-то «невероятное» в этом доме. Хотел купить его для музея редкостей.
– Купить? Этот склеп? – Кира окинула взглядом мрачный холл. Ее фонарик скользнул по стене. И она замерла.
На грязных обоях, чуть в стороне от места, где лежало тело, кто-то нарисовал что-то. Не краской, не углем… Словно *выжгли* пальцем по штукатурке. Контуры были резкими, угловатыми, неестественно точными. Это была фигура. Человеческая, но слишком вытянутая, с непропорционально длинными руками и пальцами, напоминающими щупальца. Голова была наклонена под неудобным углом. И у этой фигуры… не было лица. Там, где должны быть глаза, нос, рот – была лишь гладкая, пугающая пустота.
– Это что? – прошептала Кира, подходя ближе.
– Не знаем, – ответил Глеб. – Нашли, когда приехали. Как будто… только что сделано. Но рядом нет ни пыли, ни следов. Как будто оно… проступило из стены.
Кира протянула руку, собираясь коснуться странного изображения. Но в этот момент ее фонарик, луч которого падал на ее собственную руку и стену рядом с рисунком, *мигнул*. Не погас, а именно мигнул – свет на долю секунды стал тусклее, ненатуральнее.
Она резко посмотрела на пол возле своих ног.
Луч фонарика падал на паркет. Но тени от ее ног… была ли она? В резком, искусственном свете прожекторов оперативников тени должны были быть четкими, как ножи. Но контур ее ноги на полу был размытым, дрожащим, *неуверенным*. Как будто свет не мог решить, должна ли тень быть. А когда она подняла фонарик выше, луч, падающий на стену напротив, не создавал обычного светового пятна – он рассеивался, становясь тусклым ореолом, неспособным отбросить четкую тень от стоящей рядом вазы.