Харада нырнул снова – быстро, почти без всплеска, с удовольствием встречая толщу и сбрасывая отяжелевшую рюхито и пояс. Раздеться бы вообще, но некогда, ладно. Да еще правила найбидо[10], по которым выйти на бой – даже с тварью! – в одном белье неприлично, на тебя же будут боги со Святой горы смотреть, и на твою задницу тоже. Харада сомневался, что богам так уж интересны чьи-то бои и тем более задницы, но с народом не поспоришь.
Он с силой загреб руками и тут же прижал их к корпусу, толкнулся ногами, раз, другой – и вода послушно расступилась, придавая скорости. Ика-цу, кальмаровая техника плавания, уже не раз выручала его в подобных боях. Этот не должен был затянуться – главное, хватило бы воздуха. Змея, уже раненая, остервенело искала Хараду: лупила хвостом, мутила толщу. Точнее, пыталась: кружила гальку, повезло, что берег не песчаный. Харада сцепил зубы. Переливающиеся витки туловища кобры уже светлели впереди, а вот запас воздуха он рассчитал плохо. Но если глотнуть его, а потом снова нырнуть – потратит время. Как бы змеюка не очухалась.
Ладно. Обойдется, не впервые! На очередном гребке Харада собрался, поджал к груди колени – и вытянул верное оружие из-за бинта, перетягивающего лодыжку под штаниной. Костяная рукоять привычно легла в ладонь. Харада ухмыльнулся и поплыл еще быстрее.
Все же не повезло, змея его почуяла – может, по колебанию толщи. Встретила вихрем гальки в потеплевшей от крови воде и очередным хлестким взмахом хвоста, под который пришлось подныривать, – но цель Харада помнил. Деревни Левого, океанского, берега Ийтакоса страдали от таких тварей часто. Хотя эта, огроменная, успела потопить пять рыболовецких суденышек и утащить под воду шесть человек только за минувшую осень.
«Седьмой корпусный щиток. Седьмой от головы, не от хвоста».
Грудные и брюшные щитки кобры были непробиваемы ни для чего, кроме волшебства, которым Харада не обладал – он родился без метки, как и большинство. Но один – седьмой щиток, точнее, полость между ним и восьмым, паховым, – уязвим. Харада не запоминал детали, но кажется, где-то там вылезают выношенные змеей детеныши. И через эту же щель морская кобра испражняется, в том числе переваренной рыбой и человечиной. О боги, ну и мерзость.
Харада подплыл, замахнулся и, преодолев водную толщу, с силой вогнал окикунай