Скорее приезжай на свой берег. Ты отдашь мне все распоряжения и спокойно заживешь прежней жизнью. Вишни, наверное, уже завяжутся, начнут переливаться всеми цветами, как всегда… Джуни мечтает их увидеть, в отличие от меня, она их любит, они напоминают ей о трех любимых существах. О тебе, о Рури, о Сати.
На этом прощаюсь с теплом и надеждой. Целую тебя в лоб, мечтая об одном – снять с твоей усталой головы омерзительно тяжелую хризантемовую тиару. Я люблю тебя. До встречи.
24 числа 6-го месяца от Сердцевины Зимы армия Левого берега Ийтакоса в решающем сражении Братской Бойни попыталась штурмом взять Красный Город, но была сокрушена войсками Центра и Правого берега, объединенными под рукой младшего из братьев императорской семьи, Юшидзу Ямадзаки.
И самоцветные вишни заплакали, а корни их обагрились кровью.
Окида снова кого-то обворовывала.
Харада видел это, даже лежа кверху брюхом в беспокойных волнах, заливавшихся в уши, глаза, нос. Его мотало, вода гудела: сквозь нее доносился, искажаясь и дробясь, гул толпы на берегу, а еще какое-то бряцание. Это что, ставщики уже считали монеты, готовясь отсыпать их тем, кто болел за змеюку? У, настолько не верят в него?
Им же хуже!
Харада окончательно расслабил руки, позволив им тряпично мотаться по воде. Противника он не видел, чувствовал – гигантская морская кобра следит за ним, покачиваясь на собственном хвосте, возвышаясь над трясущейся океанской поверхностью и с клокочущим шипением раздувая серебристо-зеленый капюшон. Ну-ну… украдкой Харада опять покосился на сестру, чей юркий силуэт из-за переливающегося нарядного хифукими сразу бросался в глаза. Серьезно! Ему не почудилось! Окида, прилипнув к тощему юноше в черной, расшитой черепахами или еще какими-то тварями рюкоги[9], аккуратно снимала ленту с его стянутых в низкий хвост волос. Замену – свою ярко-желтую косичную тесемку, истрепанную и замусоленную, – она уже повязала.
С ума сошла. Опять!
Если бы Харада не притворялся мертвым после предыдущей атаки твари, он непременно завопил бы на всю деревеньку: «Окида Сэки, а ну хватит, это уже слишком!» Но нужнее было восстановить дыхание. Харада не успел даже увидеть, заполучила ли сестра очередную жалкую, но желанную добычу, – совсем близко от него, точнее, от места, где он только что бултыхался, вода взметнулась. В нее обрушился плотный чешуйчатый хвост, а воздух зазвенел от рева, тонкого и вибрирующего. Харада смутно уловил пару вскриков с берега: кто-то из зевак явно не позаботился о губковых затычках. Сам он затычки потерял, зато вовремя бросил бултыхаться дохлой рыбой. Ушел на дно, переждал рев там, и теперь пора было заканчивать.