– Твоя кожа холодная, – прошептал он.
– Я часто замерзаю, – улыбнулась она. – Но сейчас – нет.
Он провёл пальцами по её виску, убрал прядь с лица. Она открыла глаза и посмотрела на него. В этом взгляде уже не было страха. Только ожидание. Он наклонился ближе. Не торопясь. Как будто каждый сантиметр между ними был значим. Их губы встретились не как в кино – страстно и шумно – а мягко, с замиранием, будто они оба боялись разрушить этот хрупкий миг. Поцелуй был осторожным, как первое «я тебя чувствую» без слов. И в нём не было спешки. Только нежность. Позже, лёжа на полу, укрытые старым пледом, они говорили шёпотом. Смех и полутемнота, мерцание свечи, застывшее в её глазах. Он гладил её пальцы, вчитываясь в каждую линию. Она прикасалась к его лицу, будто запоминала. И в этих прикосновениях – лёгких, тёплых, искренних – они оба находили ответы на то, что раньше казалось невозможным. Нежность – это не слабость. Это сила быть открытым.
С той ночи между ними не стало меньше вопросов. Не стало и клятв. Но появилось самое важное – прикосновения, в которых жил смысл. И если даже весь мир вдруг исчезнет – эти касания останутся. Потому что они были настоящими.
Несказанные слова
Утро выдалось непривычно тихим. Ветер утих, море дышало размеренно, как будто и оно решило сделать паузу. В мастерской пахло кофе и апельсиновой цедрой, но Наталья не притрагивалась к чашке. Она сидела у окна, завернувшись в плед, и смотрела, как лёгкий туман стелется по узким улочкам города.
Владимир был в соседней комнате. Он разговаривал с кем-то по телефону – голос приглушённый, деловой, отстранённый. И вдруг ей показалось, что эта сцена – как из прошлого: он, в своём мире, с чётким графиком и целями, а она – наблюдатель на краю. Гость в его жизни, не прописанный в план. Это был всего лишь звонок. Но именно он вскрыл старую рану.