Звучало бредово. Но в любом случае, лучше попробовать сделать хоть что-то. Я посмотрел на набросок сигнала. Простая, элегантная идея. Но между ней и ее воплощением лежала пропасть. Я знал, ЧТО сказать. Но у меня не было рта, чтобы это произнести. Передатчика у меня не было. Что же делать?
Первые несколько дней я провел в подвале, среди стеллажей с запасными частями и инструментами. Я пытался собрать какой-никакой передатчик из подручных средств, используя транзисторы из своего тайника и детали, которые валялись тут и там. Но… Результат был, честно скажу, удручающим. Мои самоделки годились разве что для того, чтоб потягаться с начинающими радиолюбителями из соседнего поселка, но явно не для того, чтоб пробиться туда, куда не смогла пробиться мощнейшая антенна целого НИИ с государственным финансированием. Тут нужно было что-то более мощное. Увы, ничего не выходило. После недели бесплодных попыток я сдался. Спрятал свой хлам, вернулся к журналам и обходам, пытаясь убедить себя, что всё это было лишь игрой уставшего воображения. Но те три ноты, казалось, въелись мне под череп. Они звучали в унисон с гудением дизеля, со скрипом моих валенок по снегу. Они были повсюду. Пусть я и помешался, но я чувствовал это нутром – я стоял на пороге чего-то, рядом с чем вся моя прошлая жизнь, все мои амбиции, казались детской игрой в песочнице. И вот, однажды ночью, выходя на очередной обход, я остановился прямо перед тарелкой Грозы-М. Вот он, мой возможный шанс. Стоит тут уже несколько лет, ржавеет. Инструмент, который, возможно, сумел бы докричаться до звезд. А я даже ничего не могу сделать.
Но тогда я впервые подумал: а что, если…
Я тут же отогнал эту мысль. Самоубийство. Трибунал. Расстрел. За несанкционированную активацию объекта особого назначения… да меня даже судить не будут. Просто спишут на несчастный случай на производстве. Упал с вышки, замерз в тундре. И никто никогда не узнает правды.
Но тем не менее, дальнейшие дни эта мысль возвращалась, порой не давая уснуть. А я хотел доказать себе, что это безумие и успокоиться, и это была настоящая борьба с самим собой.
Днем "Аркадий-инженер" был на стороне страха. Он доставал из архива пожелтевшие, пахнущие пылью папки с технической документацией на "Грозу-М". Десятки килограммов бумаги, исписанной формулами и покрытой схемами. Он раскладывал их на полу своей каморки, ползая между ними, как детектив на месте преступления. "Скачок энергии будет колоссальным, система защиты пожжет все генераторы к чертовой матери", – бормотал он себе под нос, тыча пальцем в схему блока питания. "Вот, смотри, идиот! Контуры управления заблокированы на аппаратном уровне, опломбированы! Их не обойти без ключей, которые хранятся где-нибудь в сейфе на Лубянке", – убеждал он себя. Он искал техническое "невозможно", как ищут спасения.