– Я говорю, идём сегодня на праздник вместе!
– Праздник? Какой праздник?
– Микаэлито, ты в своём лесу скоро превратишься в самого настоящего глухого филина! Судья Тартарини выдаёт замуж свою единственную дочь, будет гулянье на главной городской площади! Тартарини обещал опустошить свои винные погреба в честь такого события!
– Что, ему удалось-таки сбыть дочурку с рук? Слышал, она уже готовилась уйти в монахини, заждавшись сватов.
– А ты, оказывается, не такой уж филин, Микаэль, кое-что слышишь! – ещё одна ослепительная, с очаровательной лукавинкой улыбка Анджелы легла благоухающей незабудкой на сердце Микаэля. – Тоже заглядывался на сеньориту Лауру?
– Мне приходилось едва ли не ежедневно нагружать корзины её служанок успокоительными сборами и настойками от прыщей.
– Ха-ха-ха! Ну, так что? Идёшь со мной на праздник?
– Тебе лучше взять с собой братьев, Анджела. Не люблю я толпу.
– О, нет, только не моих надоед-братишек! Микаэль, прошу тебя, пойдём со мной! С тобой мне точно будет весело! А ещё ты сможешь познакомиться с хорошенькими девушками, на праздник соберётся весь город! А я пригляжу себе красавчика из городских!
Красавчика… При одной мысли о том, что Анджела рано или поздно встретит какого-нибудь смазливого пижона и влюбится, волк внутри Микаэля начинал тоскливо выть. Нет никакой надежды на то, что Анджела будет принадлежать ему. Они друзья, и только. А если Анджела узнает, кто такой Микаэль, её верный друг с самого детства, на самом деле и с какими мыслями он смотрит на неё, мечтая обнюхать с головы до пят и… и не только обнюхать – она с отвращением и ужасом отвернётся. Захлопнет двери и навесит на них амбарные замки, вот наверняка.
– Ладно, уговорила. Пойду с тобой.
– Микаэль, я так рада!
Как больно просто обнимать её, не смея прижать крепче, сжать так, чтобы на мгновение ликующий смех прервался удивлённым вздохом! И снова продолжился бы, этот звонкий смех, переходя в сорванное дыхание – когда объятия сызнова сделались бы бережными, а их губы соприкоснулись… Нет больнее боли, нет горше горечи – просто по-дружески обнимать ту, кого любишь всем сердцем, всем телом, всей душой. Если, конечно, у оборотней есть душа.
Наверное, всё-таки есть. Ведь что-то иногда так сильно болит внутри, а иногда – поёт, как малиновка.
– Надень свою самую красивую одежду, Микаэль! Пусть все видят, какой у меня великолепный друг!