Альдред наносил удар за ударом, не отпуская мага. Тот сгибался всё больше. Получив с десяток ножевых, криомант харкнул кровью.
Ткань в области живота насквозь пропиталась и побурела.
Апостат более не представлял интереса. Флэй оттолкнул его от себя. Тело обрушилось на траву. Маг тяжело дышал. На него наползли копошившиеся в траве зелёные муравьи. Только вот криоманту было уже всё равно.
О псионике инквизитор не забыл. Всё произошло меньше чем за полминуты. Манфредо не встал даже. Альдред покончил с его товарищами, а тот лишь выгнулся на четвереньках, в ужасе наблюдая за расправой.
Флэй повернулся к нему. Маг хотел дёрнуться, но тот оказался быстрее. С разбега ударил его носком в челюсть. Зубы брякнули друг об друга. Голову закинуло назад и чуть вбок. Манфредо снова рухнул, теперь уже навзничь, и простонал судорожно. Прикусил язык.
Альдред спешить не стал. Пока псионик оставался недееспособен, инквизитор закрепил его беспомощность кинжалом. Взял настойчиво одну руку, приспустил рукав, прошёлся лезвием вдоль от запястья до локтя, перерезая вены.
Кровь зазмеилась по смуглой коже. Манфредо охнул, не зная, где боли отдать всё внимание – в голове, в спине или в руке. Вторую Флэй также порезал. Псионика оставлять в живых не собирался. Однако перед смертью тот ещё должен прояснить всё.
Именно в артериальной крови плещется растворённый эфир. Давление гоняет его по всему телу. Соответственно, и до пальцев доходит. Нарушить кровоток – значит рассеять мощь мага. Он даже не сможет материализовать и капельку энергии.
В первые пару веков после установления Равновесного Мира чародеям попросту отрубали руки. Но давали жить свободно. Правда, не всем удавалось плодотворно существовать наравне с полноценными, хоть и простыми смертными.
Ситуация изменилась, когда Престол Противоположностей занял один предприимчивый понтифик. Он подошёл к вопросу магии с коммерческой стороны. Появились Янтарные Башни, учреждена Инквизиция, налажены промысел и поставки нектара с заклинаниями. Маги теряли свободу, зато сохраняли руки.
Разорванные мышцы не слушались Манфредо. Он пытался отползти, чертыхаясь, на одних ногах, бороня землю. То выл, то скулил, то стонал, то хныкал. Флэй налетел не сразу. Некоторое время просто стоял и бесстрастно смотрел, как тот мучается.