Тиль взяла младшую на ручки, немного покатала ее на коленях и спросила:
– Есть хочешь?
Лиара покачала кучерявой головой и смешно сморщив носик ответила:
–Неа, каша не кусная. – а потом с хитрой улыбкой слезла с колен Тиль и побежала к своему сундучку с игрушками, повозилась там и вытащила кусочек хлеба. -Вот. – она важно задрала нос и понесла свою добычу Тиль. – Мама сказала, что ты седня будесь голодать. – немного коверкая слова закончила Лиара, выронив хлеб на колени сестры.
Тилларина звонко чмокнула малышку в нос, поблагодарила и налила себе воды из медного кувшина. Что же, хлеб и вода – лучше, чем ничего. Тем более, что желудок уже давно намекает на то, что лесных ягод ему явно маловато.
Утром Тиль проснулась от того, что Лиара тянет ее за волосы и тихо шепчет:
– Иль, я тозе так хоцю, Иль, ну Иль, я хоцю цветоцьки.
Илларина распахнула глаза, взяла прядь волос и едва не запищала от радости, за ночь на ее прядях расцвели небольшие, размером с ноготь, белые цветы. У них были нежные лепестки и едва заметный тонкий аромат. Иль выпорхнула из кровати, закружилась по комнате, быстро собирая разбросанную одежду, чтобы как можно скорее показать родителям какой особенной она стала.
В этот момент девочка не думала о том, что такое украшение в волосах скорее привлечет внимание жнецов и обеспечит их семье путевку на алтарь, чем порадует родителей. Она была ребенком, у которого сбылась мечта, разве могли какие-то жнецы испортить такое событие сейчас?
– Иди умой Лиару и бегом за стол, сегодня много работы. – окрик матери сопровождал громкий удар в дверь от отца.
Тиль вздрогнула, но Эрик не стал входить к ним, а значит розги в этот раз отменяются.
С кухни пахло кашей и молоком, впрочем, как и каждое утро. Деревянные половицы слегка поскрипывали, собственно, как и двери, да и весь дом. После того как домовые покинули человеческие жилища, дома часто стали скрипеть, словно так они плачут по ушедшим друзьям.
Тиль и Лиара, взявшись за руки, шагнули в дверной проем. На столе дымились тарелки с кашей, стоял кувшин с молоком, а в миске поднималась опара для хлеба, все было как обычно. Все, кроме изменившихся волос Тиль.
Мать подняла взгляд от тарелки на девочек и замерла с ложкой, не донеся ее до рта:
– Эт.т.о что т.т.акое. – срывающимся голосом проговорила она.– Ты уже и по ночам сбегаешь чтобы собирать всякую дрянь и пихать себе в волосы?