Всё бы ничего, только спала она чаще всего в кресле. Кровать – впрочем, как и многое другое – должна была оставаться такой. И-де-аль-ной.
Ежовый ком расползся по горлу. Пришлось сглотнуть. Сколько ни убеждай себя, что её нет, а чувства… О, они бурлили в рёбрах и нашёптывали, мол, погоди ещё немного – и ты услышишь её голос.
«У тебя нет и не может быть плохих воспоминаний, – говорила она. – Так почему ты не хочешь возвращаться?»
«У тебя было счастливое, сытное детство, – вторили ей чудовища. – Так почему ты сбежала, прихватив рюкзак с документами?»
Помнится, я сразу же хотела оправдаться, начать убеждать её в обратном, а потом поняла: бесполезно. В её картине мира действительно всё было… идеально? Достойно? Правильно? Послушная кукла-дочь – почти как собственная рука или нога или предплечье. Двигается, слушается, но не должна иметь права голоса и воли.
Помнится, первое время она даже не звонила, потому что не могла поверить. Думала – я решила подшутить, разыграть её ради очередной порции внимания (да, больного и ужасного, но такого родного!). Ведь как так: часть тела – и вдруг ослушалась? Заговорила! Не-ет, в её голове это было недопустимо.
«Наверное, кто-то внушил, что тебе здесь плохо, – доносился её голос. – Прекращай свои глупости и возвращайся!»
Я распахнула шкаф – и выругалась. Ворох одежды высыпался наружу. Короткие платья, кофты с блёстками, брюки, рубашки, две шубы, куртки – они разлетелись по полу, порождая хаос. Вот так вот порядок оказался нарушен!
«Ната, мне не нравится твоё поведение! – о, как же её трясло от холодного гнева! – Либо ты сейчас же меня послушаешься, либо я больше не буду с тобой разговаривать».
«Что же не так, мамочка? – кажется, одно из чудовищ встало на мою сторону. Ещё бы: голодный ребёнок, точнее, зверёнок не получил желаемого. – Разве детей не принято хвалить за самостоятельность?»
Нужно ли перебирать? Вот ещё! Слишком много чести. Всё равно завтра-послезавтра всё это великолепие отправится на благотворительную ярмарку. Хотя шубы из принципа хотелось отдать за бесценок, только… Иногда приходится уступать.
Я злобно усмехнулась: о, знала бы мать, что деньги с продажи уйдут на помощь спасённым норкам! Знала бы она, что идеальную кровать продадут за символическую цену, как и прочие вещи, которые были настолько дороги её сердцу, что аж прикасаться страшно.