– Мои лазутчики доложили, что ваш отец император Исаак II предательски убит. Задушен в Большом дворце по личному приказанию Дуке Мурзуфлу. – ответил с печалью Ахилл. – Что с вашей невестой мне не ведомо, но Влахернский дворец уже захвачен крестоносцами. Нам нельзя возвращаться. Мы никого уже не спасем.
– Нет. Нам нужно в город. – закричал Алексей в смятении. – Быстрее поворачивай судно, Ахилл. Мы должны успеть.
– Мы уже никого не спасем. Империя пала, мой молодой басилевс. – и аколуф подал сигнал своим воинам, которые бережно подхватили Алексея, не давая сопротивляться, и перенесли его на варяжскую ладью.
Вытащив из кожаных ножен узорчатый славянский кинжал, Ахилл бесстрастно перерезал горло беспомощному комиту коротким движением руки и ногой спихнул мертвое тело за борт в черную воду.
– Давно мы дома не были. Правь ладью к родным берегам. – закричал аколуф кормчему и запел, задавая ритм гребцам:
Всяк кто в силе бери топор.
Всяк кто может бери копье
Битва закончит наш смертный спор
Кто прав, кто не прав решит воронье.
Ватага на веслах одобрительно подхватила:
Вперед живые, вперед на смерть
Все что сгорает пусть пламя жрет
Чтобы в агонии замереть
Под грудой изрубленных вражьих тел.
Пролог. Осень 1225 г. Предгорья Улытау.
Старый жеребец – вожак стада диких джегетаев, дикой помеси лошади и осла, вдруг перестал щипать пожухлую осеннюю траву и недоуменно поднял тяжелую голову. Острое чутье и богатый опыт подсказали ему грядущую опасность, но это были не степные волки или белые лисицы-корсаки. Не тот тяжелый запах крови, а что-то другое. Казалось так, будто кислый пот смешивался с запахом степного пожара.
Внезапно вылетевшая из-за гранитного валуна стрела с птичьим оперением метко ударила в пегий бок пасущейся рядом юной самке. Та удивленно зашаталась, ее ноги подкосились, и она послушно легла на землю, словно захотела отдохнуть. Пачкая густую шерсть, струйкой побежала молодая алая кровь.
Небо вокруг запестрело стрелами, но и бывалый вожак не стал ждать. Он дернулся с места, уводя все стадо за собой, наверх по гранитным камням горного кряжа. Только пара жеребцов, не сразу сориентировавшись, остались стоять на месте и быстро нашли свою смерть.
Преследуя джегетаев, на низкорослых, коренастых лошадях, небольшой отряд монгол, во главе с Джучи, первым сыном Чингисхана, устремился вверх по отвесным кручам. Загонная охота на джегетаев, или куланов, как еще их называли местные жители Улытау, была любимым развлечением степняков.