Мы работали в огороде, я полола морковь, когда услышала жалобный писк. Где-то рядом кто-то плакал – тонко, отчаянно.
– Что это? – я остановилась.
– Что? – Андрей поднял голову от грядки с картошкой.
– Кто-то плачет.
Мы прислушались. Писк повторился, еще более жалобный.
– Котенок, – сказал Андрей. – Потерялся, наверное.
Я бросила тяпку и стала искать. Писк доносился откуда-то из кустов малины. Я раздвинула ветки и увидела крошечного рыжего котенка: худого, грязного, дрожащего.
– Боже мой, – прошептала я. – Малыш…
Котенок посмотрел огромными голубыми глазами и жалобно мяукнул.
– Не трогай его, – Андрей подошел ближе. – Может быть болен.
– Не говори ерунды, – я осторожно взяла котенка на руки. – Он просто голодный и напуганный.
– Соня, положи его. Дикие животные могут быть опасны.
– Он не дикий! – я прижала котенка к груди. – Посмотри, какой он худенький.
Котенок свернулся калачиком у меня на руках и замурчал. Тихо, слабо, но замурлыкал.
– Нужно его покормить, – сказала я.
– Не стоит. Привыкнет, потом не отвяжется.
– И что? – я посмотрела на Андрея. – Пусть живет. Мне все равно здесь скучно.
– Это не игрушка, София. За животными нужно ухаживать. Кормить каждый день, лечить, если заболеет.
– Я буду ухаживать.
– Ты? – он недоверчиво посмотрел на меня. – Ты, которая боится дотронуться до коровы?
– Это другое, – упрямо сказала я. – Это котенок.
Я понесла малыша в дом.
– Соня, где ты его нашла? – Тетя Вера ахнула.
– В огороде. Он потерялся.
– Бедняжка, – тетя Вера погладила пушистика по голове. – Совсем крошка. Покормить надо.
Мы налили молока в блюдце. Котенок набросился на него, будто не ел неделю. Я сидела рядом и гладила его грязную шерстку.
– Как назовем? – спросила тетя Вера.
– Рыжик. Под цвет.
Андрей стоял в дверях и молча наблюдал. В его взгляде было что-то странное. Удивление? Любопытство?
– Что? – спросила я, заметив его взгляд.
– Ничего, – он покачал головой. – Не думал, что ты способна о ком-то заботиться.