– Между вами пробежала чёрная кошка? – спросила его Антонина. – Зоя стала сама не своя. Не зовет меня сумерничать как прежде, когда тебя нет дома, не заходит к нам без особого повода, не приносит малышей. Она что, по магазинам вместе с ними мотается в такую слякоть? Твоя жена сникла. Её точно что-то гложет, и она упорно держит все горести в себе. А ведь мы были в доверительных отношениях. Зоя мне ближе, чем могла бы быть родная сестра, если бы таковая имелась. Уж не больна ли твоя жёнушка?
– С ней все в порядке, – отмахнулся Иван.
– Ха! Так значит, ты совершил нечто такое, что очень ранило её душу! Ваши натянутые отношения видны невооружённым глазом. Как ты умудрился до такой степени обидеть её (мать своих детей!), что она замкнулась в себе? Зоя вообще-то не дуется по пустякам. Что ты такого натворил? У тебя есть кто-то кроме неё? – ополчилась она на брата.
– Не говори глупости! – разъярился Иван. – Как только в голову могло прийти такое. Я люблю жену и никогда не променяю на какую-то там женщину.
Своей проницательностью Тоня задела его за живое. Он сознавал, что нагло кривит душой. В его толковании «не променять» – не значит ни разу не изменить, а в Тонином, как и в Зоином, понимании, измена – всегда предательство.
Кому-то могло показаться, что у Ивана и его жены Зои всё по-прежнему, но только и не близким им людям. Создавшаяся в их семье обстановка стала для обоих не просто тяжёлой, а невыносимой. О случившемся Зоя не упоминала. Она не желала никаких разборок, выяснений отношений с мужем. Зоя пресекала все его попытки оправдаться, выговориться и эта недосказанность камнем лежала на его душе. Из последних сил создавая видимость, будто ничего ужасного в её жизни не случилось, Зоя продолжала содержать дом в чистоте и порядке, заботиться о детях, готовить еду, которая почему-то получалась теперь не такой вкусной как прежде. Она разговаривала с Иваном вроде как по-человечески, однако у него появилось ощущение, что жена общается со стенкой. У них не было больше дружеских бесед. В доме перестали звучать смех и шутки. Там поселилась сама зима. Лишь когда его не было поблизости, Зоя могла раскрепоститься, быть в обществе детей собой прежней. Только они невидимой нитью связывали молодых супругов. То, что Иван стал много времени уделять детям, подолгу гулять с Алёшей и стараться разгрузить её от домашних дел – не имело теперь для Зои большого значения.