Управившись как-то с приготовлением обеда и уложив детишек на послеобеденный сон, Зоя поставила самовар, воспользовавшись горячими древесными углями из русской печи, да подкинула в трубу чурочек, и в ожидании, когда вскипит, присела рядом на табуретку. Глядя на сияющую поверхность лужёного самовара, она запрещала себе думать о том неприятном, наболевшем, что так мучило её. Стараясь изгнать из головы тяжёлые мысли, она начала считать до ста и незаметно для себя впала в забытье. Зоя как бы дремала и не дремала, ведь глаза её были полуоткрыты. Очнулась она от шипения самовара и страшного видения, пригрезившегося ей: перед ней, в облаке пара, возник старец с седой бородой. Зоя глядела на него как завороженная. Не столько ушами, сколько каким-то внутренним слухом (так бывает во сне), она услышала его дребезжащий голос: «Старшего сына ты отдашь Богу! А земля скоро будет гореть под ногами, покроется кровью». Зоя подскочила как ужаленная, её охватил ужас. Она кинулась к сыновьям, потрогала их лобики, прислушалась к ровному дыханию, и успокоенная вернулась на кухоньку. «Совсем сбрендила на нервной почве, – подумала Зоя. – Прежних отношений у нас с Ваней уже не будет, однако надо как-то налаживать жизнь, а иначе в дурдом угодить можно», – пришло ей в голову.
Ещё до ссоры с мужем её начали преследовать кошмары. Порой Зое снились дети-утопленники – её дети! Иногда ей удавалось ухватить ребёнка за руку или одёжку, а чаще он исчезал в мутной воде, и она ничего не могла поделать, кроме как нырнуть следом за ним в воду. И в этот самый момент Зоя просыпалась. Такие сны вызывали жгучую боль в её душе. Она полагала, что они связаны со случайно прочитанным отрывком из стихотворения Некрасова, только не могла понять, почему этот стих так запал ей в душу.
А теперь ещё и это видение. Старец казался таким реальным! Напоминал ей какого-то святого, сошедшего с иконы.
Этой ночью Зоя долго не могла заснуть. Проснулась она после тревожной ночи от пристального взгляда и с трудом разомкнула веки. Оказалось, что муж, облокотившись на подушку, наблюдал за ней. Увидев, что жена уже не спит, он поцеловал её. У них ни разу не было близости после рождения Серёжи и задолго до его появления. Ему не хватало её.
– Ты самая сладкая женщина, самая лучшая, по крайней мере, для меня, – заговорил он с хрипотцой, которая так завораживала её прежде. – Я очень тебя люблю и хочу, чтобы ты не сомневалась в этом. Тебе известно буквально всё о моём прошлом. Нет такой девицы в посёлке, с которой бы я встречался более одного раза, а ты бы о ней не знала. Мне понятно, почему ты невысокого мнения обо мне и почему ненавидишь меня теперь: я сам по глупости дал тебе повод. Но ты единственная, кого я способен любить по-настоящему. Надеюсь доказать тебе это, искупить свою вину. Как ты считаешь, у меня есть шанс вымолить у тебя прощение? Мы ведь можем попробовать наладить мир в семье, вернуться к прежней жизни? – спросил Иван.