За четыре года, проведенные Иваном на службе во флоте, Зоя Гаврилова расцвела и похорошела. Её пропорциональная фигурка приобрела соблазнительные округлости, а талия стала ещё тоньше. При росте ниже среднего и при её худобе она выглядела бы слишком хрупкой, если б не довольно полные стройные ножки и красиво сформировавшаяся грудь. Сильному полу хотелось защищать, оберегать таких девушек.
На самом деле Зоя была выносливой, способной постоять за себя, чего не скажешь по её внешнему виду. Приятная, темноволосая, кареглазая, она излучала теплоту и умиротворение. Её одеяния подчеркивали её сущность. В семье, где необходимо обеспечивать пятерых детей, не до изысков, но пошитые ею собственными руками наряды из простой дешевой ткани смотрелись на ней великолепно.
Будучи соседями, Иван Дарёшин и Зоя Гаврилова знали друг друга всю жизнь. Он старше на четыре года и помнил её с рождения. Она всегда была для него «Матрёниной сестрёнкой». По непонятным причинам из четырех сестёр именно Зою Иван выбрал объектом своих цепляний. Он с самого раннего детства подтрунивал над ней, называя её по-разному: «Зайкой», «Малышкой», «Мышонком», «Пигалицей» и даже «Малявкой». Однако из его уст эти прозвища казались ей безобидными. В семнадцать лет Иван попытался изменить суть товарищеских отношений с её сестрой Матрёной: сделать их более близкими, но она влюбилась в его друга Костю Боброва и их чувства оказались взаимными, что не очень-то его и расстроило.
Невысокий, коренастый Иван Дарёшин был довольно привлекательным молодым человеком с темно-русыми коротко остриженными волосами и карими глазами, в которых отражался не только шальной юмор и проказа, но и понимание, участие. Его внутренняя доброта и простота составляли некий контраст с волевыми, резковатыми чертами лица. Речь Ивана изобиловала шутками, особенно при общении с девушками. Этот разбитной парень начал интересоваться прекрасным полом с четырнадцатилетнего возраста. Встречаться он предпочитал с ровесницами и избирательно, однако избегал серьезных отношений.
В доме Гавриловых воскресными вечерами частенько устраивались молодёжные посиделки. Родители не запрещали детям приглашать друзей, считали: пусть лучше балаганят на глазах, чем гуляют непонятно где – так спокойнее.
Любители подобного времяпровождения, Иван и Костя приходили обычно вдвоем. Чтобы не оставаться без пары, Ваня приводил с собой подружек, причём менял их чаще, чем собственные носки, будучи чистюлей. Он не смущался целоваться с девицами на глазах у совсем ещё юной Зои. Если она случайно заставала в сенях или во дворе сладкую парочку за этим делом, разумеется, краснела. Его это забавляло. Иван хихикал и подмигивал ей, нагло смотря в глаза. Шалун будто испытывал её. Подобные выходки смущали Зою, выбивали из колеи. Она старалась избегать таких ситуаций или делать вид, будто не замечает происходящего. Он же, как назло, окрикивал стушевавшуюся скромнягу, подшучивал над ней, обращаясь при этом, разумеется, не по имени.