Он сидел на полу в своей крошечной, внезапно огромной и чужой комнате, сжимая кулаки так, что ногти впивались в ладони. Красота кумихо меркла перед леденящим ужасом её сущности и её слов. «Ключ». «Тень старше гор». «Пешка». «Вкусная закуска». «Метка».
Страх звал бежать. Спрятаться. Забыть. Но образ девушки в красном шарфе, её беззвучный крик «Найди меня!», вспыхнул в сознании с новой силой. Она была не просто видением. Она была ключом. И её искал не только он. Искала Тень. И теперь, наверное, искала… Кумихо.
Игнорировать это значило обречь её. А может быть, и весь город. И себя – на роль закуски.
Он поднял голову. В глазах, помимо страха и истощения, горел крошечный, но упрямый огонёк. Огонёк выбора. Огонёк вызова. Он встал, шатаясь, подошёл к ноутбуку. На экране все ещё была карта старого Инчхона, наложенная на современную. Комплекс «Утренний свет» был обведён красным.
Он ткнул пальцем в точку внутри этого круга. «Я пойду туда», – подумал он, глядя на метку кумихо в своём статусе и на смертельную угрозу в квесте.
Тиканье часов теперь звучало как удары молота по наковальне его черепа. Метка на виске, оставленная ногтем кумихо, пульсировала ледяной болью, проникающей вглубь, к самым костям.
SP: 5/20. Цифры в углу зрения тускло светились, напоминая о его беззащитности. Обещание хищницы – «повышенное внимание духов высокого уровня» – висело в воздухе тяжелее запаха полыни от Мадам Мун.
Каждая тень за окном теперь казалась притаившимся наблюдателем, каждый шорох в старом доме – приближением невидимой угрозы.
Но мысль о бегстве, о возвращении в серую тюрьму офиса, вызывала теперь лишь горькую тошноту. Кумихо назвала девушку ключом. Ключом к чему-то, что хочет Тень – сущность, «старше гор, темнее самой глубокой ночи».
Игнорировать это было не просто трусостью. Это было самоубийством. Медленным, душевным, но неизбежным. Или быстрым, если Тень или сама кумихо решат, что он слишком осведомлён.
«Утренний свет». Название жилого комплекса, построенного на месте старого текстильного цеха, где, по легенде, жила «Ткачиха Теней», резало сознание. Мадам Мун сказала: «Место помнит». Джехён должен был туда попасть. Сегодня. Пока ночные тени ещё держали город, но до того, как офисные муравьи заполонят улицы.
Он двинулся как автомат. Холодный душ лишь на миг отогнал ледяное прикосновение метки. Оделся во все тёмное – джинсы, свитер, ветровку с капюшоном. Спрятал лицо. В карман сунул нож – обычный, кухонный, жалкая попытка обрести хоть какую-то иллюзию контроля.