Они прошли через анфиладу комнат, каждая из которых была точной копией предыдущей: окно во всю стену, кресла, столик, ядовитая зелень растения в горшке и дверь больничной палаты напротив всего этого. Никаких плакатов, картин, графиков, расписаний; ни одного журнала на столике, ни одной розетки на стенах, не говоря уже о телевизоре или радиоприемнике. Никаких людей, ни в халатах, ни без. Пустое, аскетичное, холодное пространство, в котором единственные капли живого цвета – это бесконечный лес снаружи и зелень одинокого растения внутри.
– Скромненько тут у вас, – отметил Морару.
Когда его привезли сюда, он был слишком дезориентирован, чтобы обращать внимание на внутреннее убранство клиники. А потом и вовсе не покидал своей палаты, иначе, рассуждал он, эта мысль пришла бы к нему гораздо раньше.
– Для наших пациентов очень важно, чтобы вне палат их ничего не отвлекало от лечения, – туманно ответила девушка.
Ну да, – пробубнил голос у него в голове, – или чтобы у них было меньше желания выходить из палаты.
Настя бросила на него какой-то странный взгляд, будто бы тоже услышала это, и прибавила шаг. Морару смотрел на ее огненно-рыжие волосы, на тоненькую фигурку в обтягивающем белом халате и думал. Думал, что эта девушка вызывает в нем какие-то очень странные чувства. Ему очень нравилось находиться рядом с ней, видеть ее глаза, чувствовать ее запах, но при этом в этих чувствах не было ни капли секса. Будто бы он встретил сестру, которой у него никогда не было, но которую он всегда любил.
У вас с ней уже что-то было, малыш, да? – насмешливо поинтересовался голос.
«Нет». При всей симпатии, которую он почему-то испытывал к Насте, мысль об этом «чем-то» вызывала у него рьяное отторжение.
Ого, видать ты и правда поехал кукухой. Ку-ку, хе-хе.
«Отъебись», – зло подумал Морару и голос умолк.
Череда однообразных комнат наконец-то подошла к концу. Свернув в кишкообразный коридор, они прошли вдоль стен, увешанных черно-белыми фотографиями в массивных железных рамах, и остановились у высокой двери, гораздо более высокой, чем двери больничных палат. Девушка постучала.
– Да-да, – раздался из-за двери вежливый, уже знакомый Матею голос.
Медсестра приоткрыла дверь, заглянула внутрь и спросила:
– Эльдар Александрович, к вам господин Морару, примите?