– Неужели нельзя обойтись без таких крайностей? Почему сразу рабство? – Клара смотрела на вождя, надеясь найти компромисс. – Моя мать не заслуживает быть рабыней.
– Твоя мать уже принадлежит мне, она моя рабыня.
– Моя мама – не вещь, и ты не вправе ей приказать, – возмутилась девушка повышая голос.
– Ты можешь кричать сколько угодно, но рабыня теперь подчиняется мне. Твой отец сам позволил этому случиться.
Эргос развернулся и, заходя в дом, громко захлопнул тяжелую деревянную дверь. Девушка на его действия лишь фыркнула и быстрыми шагами ушла.
***
Стоя перед старым домиком, Клара сжимала кулаки в гневе, не видя, как последние лучи солнца прощаются с деревней, уступая свое место ночной тишине. Людей на улице становится все меньше, и едва заметный ветер пробуждается от краткого сна, чтобы покачать деревья и обнять трудящихся, даря им прохладу после долгого дня работы на поле. С глубокой усталостью брюнетка вздохнула и, отпустив напряжение, позволила спине, целый день оставшейся в строгой осанке, расслабиться, заходя внутрь.
Взгляд невольно скользнул по стенам родного дома, который был возведен ее отцом, с невероятным энтузиазмом, чтобы создать убежище для своей семьи, которая была ему бесконечно дорога. Отец украсил стены полками, на которых с любовью расставлены самые дорогие для Клары книги. Этот дом пережил ее радость, разделял ее печаль и тревогу, слышал ее плачь и грелся от ее смеха.
Карие глаза скользят по обшарпанным углам родного жилища постепенно намокая, пока окончательно не размывают картину, вынуждая моргать, в надежде изгнать неожиданно появившуюся грусть. Но стоило ей закрыть глаза, как соленая влага покатилась по щеке падая на старую ткань верхней одежды.
Нежные девичьи руки, что всегда с любовью листали старые страницы книг, грубо стирали глаза пытаясь спрятать слезы что затуманили зрение. Но стоило ей заметить недошитый кусочек ткани на столе, как глаза заново намокли и девушка, не имея над собой контроля, заплакала.
Клара плакала из за понимания того что мать убирается в доме эгоиста, вместо того чтобы сидеть рядом с ней и расслабиться слушая новые истории. Девушка плакала потому, что отец сейчас сидит один в холодной темнице, когда мог бы стоять рядом с дочерью, пока она стреляет из лука, каждый раз попадая в мишень.