Весна более двадцати лет назад.
Брат был в фуражке Первой высшей школы. Его хаори и кимоно из качественного крашеного полотна идеально сочетались. Сестра – в кимоно с лиловым узором и светло-фиолетовой накидке.
Конец марта. В полях звенели жаворонки, а за лесом алел закат. Деревья уже выпустили редкие, ещё совсем юные почки. Ветер становился холоднее.
Поезда, идущие из центра Токио в пригород, то и дело грохотали совсем рядом с шагающими по старой дороге в равнине Мусасино. Сестра вспоминала, как раньше, до появления поездов, она возвращалась из школы-пансиона домой на рикше – простой и привычный путь. Но теперь, на весенних каникулах, они с братом могли идти вместе: он жил в общежитии Первой высшей школы, неподалёку от её пансиона. Это было так радостно!
Они шли уже два ри (около 8 км). Усталость разлилась приятным теплом по телу, но подол хакамы оставался прохладным, а ноги в плотно зашнурованных ботинках – тёплыми. Высохшая дорога мягко принимала её стройный девичий вес. Они намеренно не сели в поезд – хотели пройтись по весенней равнине Мусасино, пока были силы.
– Кими…
Так брат неизменно начинал разговор с сестрой. Возможно, потому, что, увлекаясь зарубежной литературой, привык к обращениям вроде: «Послушай, Иван Иванович…» или «Мадемуазель Ивонн, вы…». Любившая литературу сестра заслушивалась его красивым, мужественным голосом с правильным французским акцентом. Но слова брата были грустными, полными тоски, философских сомнений и тревог юности.
– Куникида Доппо твердил: «Хочу удивляться!», но при этом так боялся случайностей судьбы (брат уже рассказывал сестре о его новелле «Фаталист»). Мы, молодые, учимся у натуралистов и сторонников «искусства мгновения», но в то же время бесконечно ищем вечность. Представь: через десятки тысяч лет Земля остынет, человечество погибнет – и всё, что мы создали в литературе и философии, исчезнет. Разве это не ужасно?
…И снова:
– Вот мы идём, любуясь природой. Смотрим на закат, слушаем птиц, любуемся лесом, радуемся дороге… свистим, поём с тобой дуэтом… Но любит ли природа нас в ответ? Нет, она совершенно равнодушна! Если я или ты сейчас упадём замертво – разве хоть одна ветка в том лесу дрогнет? Вряд ли даже молодой листок шевельнётся от этого…