Он приходил туда, чтобы почувствовать, что жив. Удары по груше, гул тяжёлой музыки. Это было его очищение. Он не разговаривал ни с кем, пока не появлялся Александр – его старый знакомый, с которым они пересекались уже много лет.
– Снова в своём мире, Сиро? – усмехнулся Александр, подходя к скамье с гантелями. – Ты хоть раз улыбнулся за день?
Сирокко хмыкнул, вытирая лоб полотенцем.
– Улыбка – это когда внутри свет. А у меня пока только сигналы о падении акций.
Александр фыркнул.
– Ты как всегда. Всё в тебе как в формуле. Даже грусть по расписанию.
Сирокко сел на скамью рядом, посмотрел перед собой, не фокусируясь.
– Знаешь, иногда мне кажется, что я уже прожил свою главную жизнь… во сне. А сейчас – просто подтверждаю реальностью то, что уже знал.
Александр взглянул на него с лёгким беспокойством.
– Ты всё ещё про ту девушку? Серьёзно? Семь лет прошло, брат. Может, стоит дать шанс реальной жизни?
– Я пробовал. Всё кажется искусственным. Как будто я всегда сравниваю. И никто не может быть ей.
Александр ничего не ответил. Только похлопал друга по плечу.
– Ладно. Но если однажды встретишь такую – сразу мне расскажи. Я начну верить в чудеса.
Сирокко усмехнулся.
– Ты первый узнаешь.
И снова гантели, удары. А в груди всё так же затаённо звучал её голос – голос, которого он никогда не слышал наяву.
Глава 3. Первые встречи и ложные надежды
Однажды, после особенно напряжённого дня, когда цифры сливались в единую серую пелену, Сирокко почувствовал странную потребность выйти наружу. Он оставил ноутбук на столе, надел лёгкую куртку и отправился в ближайший парк. Сумерки уже окутывали город мягким фиолетовым светом. Листва шелестела в лёгком ветре, а фонари бросали вытянутые тени на дорожки.
Он шёл, стараясь не думать ни о работе, ни о снах, ни о себе. Просто шаг за шагом, будто растворяясь в вечернем воздухе. И вдруг – остановился.
На скамейке у пруда сидела девушка. Яркое алое платье казалось слишком живым для этого спокойного пейзажа. Её длинные тёмные волосы развевались на ветру, а глаза были устремлены вдаль, в какое-то ей одной известное пространство. Что-то внутри него дрогнуло.
Она.
Сердце забилось чаще, и время, казалось, потеряло скорость. Он не чувствовал ног, не слышал окружающих звуков – только пульс, только это странное внутреннее узнавание. Он подошёл ближе, стараясь не спугнуть то хрупкое чувство, что охватило его.