Во-первых, в пустом однородном пространстве нет никаких направлений. Они существуют лишь для нашего мышления, даже не разума, не сознания, а именно – мышления, рассудка. Мало того, даже если бы эти направления были, то, поскольку для, всё того же нашего мышления, пространство является трехмерным, этих направлений было бы шесть, как минимум. Следовательно, хотя цифра «четыре» и является символом пустоты, в которой начинается творение вселенной, ничего реального, соответствующего этой цифре, в ней нет. А потому, я считаю подобную эзотерическую трактовку происхождения символа цифры «семь» недостаточной. Давай попробуем найти более убедительное, более реалистичное объяснение.
Строго говоря, составляющих первого большого взрыва, как и любого следующего, – шесть, но часто, образ самого взрыва в целом, учитывается как ещё одна идея, ещё один образ, ещё один аспект, что в сумме даёт – семь. Откуда же взялось представление о шести аспектах?
Эту тему мы также разбирали подробно ранее. Какую бы мотивацию мы не предполагали в «первом Я» на этапе воспламенения первого большого взрыва, всё будет сводиться к абсолютности. Хочет ли оно заполнить окружающую его пустоту, объединиться с ней, хочет ли оно полностью отторгнуть, изгнать её, заменить её собой, хочет ли «первое Я» вернуться в «божественный мир» – в любом случае оно пытается стать всем, представляет себя всем. Соответственно, составляющими того, что у «Я» получилось, составляющими первого большого взрыва становятся все идеи, все образы что уже существовали среди «нигде» на тот момент. Считай. «Мировое яйцо», в котором «первое Я» ещё спит в состоянии счастливой цельности – это единица. «Я» пробудившееся и разделившееся на «Я» и «не Я» – ещё два образа. То есть, мы уже имеем – тройку. Далее случайным образом возникает «триединство». В нём есть две новых единицы, два новых образа. Это – «искра божественного мира» и «тьма за глазами». «Первое Я», также входящее в «триединство», мы уже посчитали ранее. Плюсуем к тройке эту новую двойку и получаем – пять. Само «триединство» в целом как совершенно новое явление – это ещё одна единица, ещё один образ, то есть, в сумме – шесть. И, как я уже говорил, возникший в результате этого первый большой взрыв также можно считать ещё одной новой единицей, ещё одной идеей, ещё одним образом. Вот откуда берутся, столь любимые множеством культур человечества, символы цифр «шесть» и «семь». Вскоре мы встретим множество примеров того, что они символизируют первый большой взрыв через указание на его составляющие. Например, когда Уран в начале «Теогонии» Гесиода «помещал» своих детей титанов в их мать Гею, их также было – шесть братьев и шесть сестёр. Дети-титаны, как и сам их отец Уран, символизируют первый большой взрыв. Их мать, «широкогрудая» Гея символизирует пустоту пространства, а вовсе не «землю». То, что Уран «помещает» детей в неё, выглядит странным, но, с пониманием настоящего смысла этой символики, всё становится на свои места. «Помещение» детей в мать Гею, в пространство пустоты означает, что взрыв продолжает расширяться. То, что в связи с их количеством звучит символ цифры «шесть», лишний раз указывает нам на образ первого большого взрыва, на образ аспектов его составляющих. А то, что мы имеем здесь два раза по «шесть» и символы двух полов, напоминает нам о том, что составляющие первого большого взрыва, при его переходе от расширения к схлопыванию, также изменившись, уплотняясь от этого стягивания к центру, теперь уже становятся составляющими этого самого схлопывания.