Чтобы толпа не стояла на краю, перед новой золотой лестницей, – да, революционеры должны находится рядом.
Как только революционеров толкнут, когда первый же желудок подойдет и будет щупать курку революционера за рукав, за этой панибратской выходкой, за первым же толчком обнаружится вероятная иерархия – новый бездуховный строй, почти старая церковь с обрядами, но одухотворенная жертвами желудков. Пастухи (так мы их назвали с самого начала) создадут обязательный культ из уничтоженных революционеров. Главный же пастух из погибшего пророка создаст культ, даже соорудит ему зиккурат на площади. Это значит: «это не я, это он законный наследник нового мира». Прикрываясь культом пророка, тем самым он сам себе создаст культ, сначала втихаря, потом все более откровенно – «это не он уже, а я».
Пастух знает, что делает.
Сначала убирают свидетелей, оставляют приближенных.
Новый культ пастуха может заиграть всеми красками новой системы, новой церкви. При этом все талантливые, они же умные будут отсекаться от системы пастухов, которую будут называть «народной властью».
Путевку получают только дети пастухов (дети кухарок).
Весь народ получит свои куски и путевки, от этого вдохновения сам вдохновится. Всем остальным, которые чуть засомневаются в новой церкви, в новой системе будет возможность сочинять песни, гимны, рисовать картины, в том числе художественные – «Это наша, народная власть». «Я другой страны не знаю в мире»
Культ главного пастуха будут развивать уже не свидетели превращения, а второе поколение после революции.
Даже в третьем найдутся ярые фанатики «сильного государства», как продолжения имперской линии. С пеной у рта доказывающих, что заговоры против прошлого лидера были, были, были. Все второе пост революционное поколение будет это говорить, потому что все жизнь в этом жило, – это от страха смотреть в зеркало.
Они не признают, что всех умников просто уничтожали.
Чтобы не появились новые пророки. Чтобы не было революционеров против новой затхлой системы, – против новой церкви. Потому что любая революция умирает, как и церковь – это очевидно.
От веры остаются лишь обряды, а людей отбирают не по талантам, а по услугам.
С того момента можно говорить, система привлекала худших и портила лучших.
Революционеры подлыми не бывают.