Это не поддержка.
Это медленная, постоянная агрессия по отношению к себе.
Жалость – это способ не дать себе встать.
Потому что, если ты встанешь – ты потеряешь право на жалость.
А ты к ней уже привык.
Ты стал зависим.
От своей боли.
От своей роли.
От своего прошлого.
Жалость – это агрессия, замаскированная под заботу.
Это насилие в мягкой упаковке.
Она не кричит, не бьёт, не давит —
но пронизывает тебя ядом недоверия к себе.
«Ты не справишься без меня.»
«Ты ещё не готов.»
«Тебе нужно посидеть здесь, в углу.»
И ты принимаешь это, потому что где-то внутри согласен.
Ты стал тем, кого жалеют – и уже не видишь себя иначе.
Ты разучился быть равным.
Разучился быть в контакте без роли.
Разучился быть – без нужды, чтобы тебя поднимали.
И если прислушаться внимательно,
ты услышишь:
в жалости к себе всегда звучит жестокость.
– «Я сам себя унижаю, лишь бы не упасть сильнее.»
– «Я лучше сам себя сдержу, лишь бы не обжечься жизнью.»
Жалость кажется мягкой —
но в ней нет ни уважения, ни веры, ни опоры.
Она не поддерживает. Она парализует.
И ты можешь выйти – но только если готов потерять всё, что жалость тебе давала.
– Право на внимание
– Удобную слабость
– Священное «никто не поймёт»
– Имя «тот, кого ранили»
Потому что без этого ты останешься голым.
Без образа.
Без истории.
Просто собой.
Но – снова живым.
И теперь ты знаешь
Жалость – не доброта.
Не любовь.
Не мягкость.
Это – форма унижения,
которая прячется под маской сочувствия.
Это – обоюдоострое лезвие,
которое одновременно:
– разрушает того, кого жалеют,
– и калечит того, кто жалеет.
Жалость делает бессильным.
Жалость делает зависимым.
Жалость делает тебя жертвой,
даже когда в тебе уже проснулась сила.
Если ты хочешь выйти —
начни с того, чтобы перестать жалеть.
И других.
И себя.
Потому что пока внутри звучит жалость —
жертва жива.
А пока жертва жива —
ты не простишь.
Ты не встанешь.
Ты не станешь собой.
Почему жертва не умеет прощать
Страх отказа
Жертва боится не столько боли —
сколько отказа.
Боится попросить – потому что не выдержит «нет».
Боится сказать честно – потому что слишком часто это не принимали.
И потому жертва не просит – она требует.
Не словами, а состоянием.
Обиженным молчанием. Манипуляцией. Виной. Давлением. Уходом.
Она говорит:
«Ты должен был догадаться.»
«Я не скажу, но если ты не сделаешь – ты предатель.»
Просьба из страха – всегда с расчётом.