Люди Севера живут при оленях, коми-пермяки – при парме – тайге, которая их и сегодня продолжает кормить. А пришедшие на пермские земли из центральной России люди селились подле заводов. Эти змеи горынычи, изрыгающие дым и пламя, становились кормильцами прижившегося люда, помогали обустроить жизнь. Правда, порой так же, как их сказочные прототипы, за помощь эту требовали дань в виде всё той же жизни.
Отец, мать, все соседи сержанта работали на заводе, а он решил оборвать традицию: после службы в армии пошёл работать в милицию. Учитывая физическую и морально-политическую подготовку парня, начальство рекомендовало его в отряд особого назначения.
Командировку в Чечню сержант воспринял с воодушевлением. После армии он по примеру многих «дембелей» сразу же обзавёлся женой. Супруга ждала ребёнка, молодая семья копила деньги на квартиру.
В неожиданном бою сержант проявил себя хорошо. Держал круговую оборону, поливая «чехов» автоматными очередями, пока не обнаружил, что из товарищей рядом никого в живых не осталось. Он бросился на прорыв вслед небольшой кучке бойцов, но в это время пуля прошила омоновцу бок. Сержант упал, тут же поднялся и, зажимая рану, продолжил бег.
В «зелёнке», когда выстрелов уже не стало слышно, он наскоро перетянул рану лоскутом нательной рубахи. Идти было всё труднее, сержант быстро слабел от потери крови. Но в это время впереди показалось небольшое селение, и боец рискнул постучаться в ворота первого на его пути дома.
Дверь открыл пожилой чеченец. Он сразу всё понял и, подставив нежданному гостю плечо, помог войти в дом. Старик усадил сержанта на ковёр. Его молчаливая жена обложила раненого подушками, обработала и перевязала рану, поставила перед сержантом горячий фарфоровый чайничек и блюдо с тонкими кукурузными лепёшками.
Отгоняя накатившую дремоту, сержант обвёл глазами комнату. Взгляд его остановился на портрете человека, одетого в черкеску, но с явно европейским лицом.
– Это «джигит Миша» – брат последнего белого царя, – объяснил старик. – Во время Первой мировой войны мой отец служил в дивизии, которой командовал великий князь. Князь Михаил сам подарил этот портрет деду, тогда совсем юному нукеру. Тут есть и подпись князя, – старик снял со стены портрет и протянул его гостю.
Сержант вгляделся в лицо на портрете и вспомнил, что уже видел его на барельефе мемориальной доски, установленной на одном из старинных домов Перми.