– Джайли уже там. Я накормлю это чудище, и мы придём. Ещё обязательно переодену! Ох, и запашок от тебя!
Тесс с остервенением стирала с себя дорожную пыль до тех пор, пока вода не перестала темнеть. Несмотря на чистое тело без слоя грязи и невесомое платье, двигаться стало труднее, тёплая вода совсем расслабила мышцы.
– Мам, как же вкусно пахнет! Только пока не спрашивай ничего, потом расскажу вам обеим сразу, что случилось, – от усталости у девушки едва двигались челюсти, ещё один допрос ей был не по силам.
Джайли успела привести в порядок приёмный зал в лавке, и, услышав голос Тесс, выбежала из подсобного помещения с рулоном бордовой ткани. В двух словах путешественница рассказала о насыщенном дне и терпеливо выслушала упрёки матери. Сёстры пошли вместе складывать ткани, булавки и нитки.
– Тесс, ты им ещё не сказала?
– Нет, сегодня точно не стоит. Думаю, погостить немного и перед отъездом рассказать.
– Бывает же так, мне безумно повезло! До сих пор не верится, что я, младшая дочь, продолжу папино дело. Мне не надо ни благополучно выходить замуж, ни осваивать какое-то новое ремесло, чтобы было на что жить… А ты точно не передумаешь?
– Нет, Джайли, мне здесь тесно. Этот корсет не по мне. Таскар – вот где настоящая жизнь! Ты и сама поймёшь, когда на учёбу уедешь. Там никому нет дела, какая на тебе одежда и что с твоей причёской; девушку не осудят за милую беседу с юношей; хочешь выпить, только если ты ребёнок, двери таверн для тебя закрыты; и женятся, кто с кем хочет, нет этих глупостей, – задумчиво закончила она, закрывая коробочку с иголками.
– У него через две недели свадьба.
– Знаю, в политических интересах женится, бедняжечка! Всё для благополучия своих граждан! – Тесс злобно усмехнулась. – Кстати, а наши гости на праздники заглядывают?
Джайли неуверенно посмотрела на сестру и пожала плечами, мол не понимает, о ком идёт речь. Тесс встала по стойке смирно и прошлась по комнате, важно маршируя, затем вернулась к девушке и хитро улыбнулась.
– Эм, да, приходят иногда, ведут себя прилично вроде, но мы всё равно избегаем их. Непонятно, что у них на уме, а вдруг их главного рядом не окажется! Его-то они слушаются. Да и какое будущее может быть с солдатом? Скудные пожитки и такое же воспитание, о чём вообще с ними разговаривать, непонятно.