– Ага, одну-другую. Вчерась во сколько разошлись? То-то. Меня Лукерья домой не хотела пущать. Иди, говорит, со своим соседом любезничай. А я што? Могу и на сеновале переспать. Ты белыми или чёрными?
– Зачем спрашиваешь? У нас всё по-честному, выбирай в каком кулаке. Да что ты так молотишь своей кувалдой? Руку осушил, хлебороб хренов.
– Не хлебороб, а тракторист-машинист широкого профиля, не то, что ты, Шрайбикус, хе-хе.
– Широкого профиля… Да когда это было? При царе-косыре? Сейчас такие машины, что никакой профиль тебе не поможет, даже широкий. Ты ходить будешь, а то за фук шашку возьму?
– Начинается. Как это ты за фук возьмёшь, если я ещё не сходил? Сам же сказал, что по-честному. Вот! Двигай свою дамку!
– Не торопи, дай подумать. А скажи-ка мне, паря, Лушку твою что-то давно не видно. Не захворала ли?
– А чё ей бутеть. Правда, надысь в подпол спускалась, приступка подломилась. Вот она и нырнула солдатиком вниз. Хорошо, кули с картошкой стояли. Недолго летала, пока на мешки не приземлилась.
– Что же ты ступеньки не поменяешь? Так ведь и голову свернуть можно.
– Чей ход, Ларивон? Мой? Так я ещё когда работал, пошёл в правление доски просить. Дескать, выпишете на хозяйственные нужды. А председатель говорит: «Чего пристал? Хочешь, меня на доски распусти, а только нету у меня пиломатериалов на складе». Ты же помнишь, что он маленького росточка был. Ну, я ему в ответ, мол, короткие досточки из тебя получатся. Сильно обиделся тогда рукой водитель, год со мной не разговаривал. С той поры лесенка обветшала, не прошла испытание моей бабкой.
– Так это тогда тебя в должности понизили и на «дэтушку» перевели?
– Скажешь тоже, понизили. Одни эти, как их, преимущества. Вот ты, для примера, когда с похмелья на работу ходил от чего страдал?
– Смотри, как я у тебя сейчас три шашки съем! Знамо дело, от чего: надо перед редактором огурцом выглядеть, будто ни в одном глазу со вчерашнего. Он хоть и запойный был, но строг с нашим братом по этому поводу.
– Едрит твою налево, шашку прозевал! Заболтал ты меня. А я сяду в трактор с глубокого бодуна: трактор трясётся, как припадочный, селезёнка моя трясётся с перепоя, а мне хоть бы хны, пашу себе и песни горланю. И притворяться не надо, что меня мутить и тошнить. Говорю же, одни преимущества.
– Сейчас, говорят, другая техника пошла, с амортизаторами на сиденьях, с кондиционером и телевизором. Хочешь, кино смотри, хочешь, музыку слушай. Не то, что раньше. Твой ход.