– Да как же где?! – Илларион Поликарпович захлебнулся от возмущения и привстал, нависая над Иваном Кузьмичом. Тот отодвинулся на всякий случай, придерживая хлипкую табуретку. Тузик поднял голову, пытаясь угадать момент, когда хозяина начнут бить, чтобы успеть покусать другую щиколотку соседа, вечно мешавшего ему погонять нахальных кур, норовивших перелететь в огород через покосившуюся изгородь. – Ты почему главное пропустил?! Перед тем, как в поле выйти, наряд проводят? Проводят! Напутствие говорят? Говорят! А напутствие – это что? Напутствие – это слово! И план посевной и уборочной – это тоже слово и не одно. А без этих слов и напутствий с планами ты ни одного дела не сделаешь: ни засеешь, ни сожнёшь, ни в амбар не снесёшь! Да что с тобой толковать, три класса, четвёртый – коридор.
– Никакой не колидор! – восстал от такой несправедливости Иван Кузьмич и приподнялся. Но даже стоя, он оказался значительно ниже вернувшегося на стул соседа. – Я, Ларивон, между прочим, курсы при МТС закончил, краткосрочные. И ещё это …, лектора слушал в «красном уголке» …, два раза: про конфликт в Камбодже, другой раз – про права угнетённых женщин в Америке. Даёшь свободу Анджеле Дэвис!
При этом он выбросил вперёд крепко сжатую ладонь, словно хотел нокаутировать несговорчивого спорщика, бородка встопорщилась и приняла горизонтальное положение, последовав в направлении устремлённого к сопернику кулака. Весь облик Кузьмича напоминал никарагуанских партизан в тропических джунглях с картинки, которую он давным-давно вырезал из журнала и повесил у рукомойника, как утреннее напоминание самому себе о стойкости, отважности и свободе от посягательств Лукерьи на предстоящий день.
– Ладно, – вдруг согласился Илларион Поликарпович, видя, как не на шутку раскипятился его сосед. – Чего ты разошёлся, оратор? На весь переулок слышно. Не хочешь по-хорошему со мной согласиться, давай спросим у других. Они тебе точно мозги вправят, чтобы неповадно было впредь со мной спорить.
– Давай! – радостно согласился Кузьмич. Неведомые аргументы, которые настойчиво требовал сосед, куда-то запропастились. Он охотно принял предложение Иллариона и бросился к крыльцу дома, где его «разлюбезная» супруга перебирала щавель для начинки пирогов, готовясь встречать детей с внуками, обещавшими приехать на выходные дни.