Она живет дальше.
В каждом утре.
В каждом вдохе. Во мне
В машине стало очень тепло. Я доехала до дома на автопилоте. Руки держали руль, ноги жали педаль, но голова была где-то в другом месте. В следующих раз поеду на автобусе.
Зайдя в квартиру, не включая света, сняла обувь, пальто бросила на стул.
Падаешь в кровать после суток не как человек, а как камень в воду. Просто отключаешься.
Проспала всего три часа, когда я начну нормально спать? Время приготовить себе ужин. Я порезала овощи, отварила пасту и обжарила курицу. Все на автомате. Пока ела, включила видеохостинг. True crime. Как всегда.
Убийства, расследования, странные дела. Поужинав, я поставила тарелку в раковину, включила воду и на секундочку задумалась:
«Странно, правда? Спасть жизнь днём – и смотреть чужие смерти вечером.»
Дел больше не было, и я решила лечь спать.
Наконец-то выглянуло солнышко, Нью-Йорк засиял. Люблю такую осень. Мы с Линой решили выйти в парк и погулять несколько часов на свежем воздухе, с нашей работой и графиками нам этого так не хватало. Только я подошла купить кофе, как у меня зазвонил телефон. Звонили из больницы, а это не к добру. На смену мне только вечером
– Доктор Миллер, добрый день! Вас срочно вызывают на работу. У нас полная реанимация. Врачей не хватает.
От сказанных слов, я зажмурила глаза и потёрла пальцами переносицу.
– Буду через 30 минут.
Я не ругаюсь, не злюсь. Срочно нужно набрать Лине и сообщить ей «хорошую» новость.
– Я уже выхожу, ты где?
– Лина… Прости… меня вызвали срочно. Там полная реанимация
– Соф, я все понимаю, давай беги! Держу за тебя кулачки.
Я забегаю в клинику по пути раздеваюсь и набрасываю на себя халат. Ко мне подбегает Сильвия с документами.
– Сколько? – я надеваю маску, и перчатки, на ходу подхватывая документы.
– Семь человек, – Сильвия бежит следом за мной.
– Как давно они поступили? Есть тяжелые?
– Где-то около часа назад начали. Была перестрелка, и говорят там было месиво. Два тяжелых. Ты нужна там.
Коридор пах кровью.
На каталках – тела. Мужчины в чёрной одежде, с оружейными жгутами на руках. Раны разные: грудная клетка, живот, бедро. У одного – прострелено лицо.
Я зашла в операционную.
Первый пациент – молодой парень, лет двадцати двух. Пуля прошла сквозь лёгкое. Он хрипел, в глазах стояла смерть.
– Трубку! Быстро! – крикнула я.