В ординаторскую заглянул Сашка, наши взгляды встретились, и он кивнул. Ну, всё, время короткой передышки вышло. А я даже не успел на Демидова запись оставить. Зараза. Сигарета закончилась как-то внезапно, и огонёк, добравшись до фильтра, обжёг пальцы. Затушив то, что осталось в пепельнице, в которую была превращена пустая банка из-под кофе, я соскочил с подоконника.
– Ну че ты расселся? – рявкнул заведующий, глядя на Ваську. – Мыться! Бегом, марш!
– На что пойдём-то? – Васька с недовольной рожей принялся вылезать из-за стола.
– Огнестрел, и два ножевых на подходе, – хмуро сообщил Саша. – Как будто в девяностые вернулся, мать вашу, и клиентов с очередной разборки ждём.
– М-да, странно, – я даже немного нахмурился. – Огнестрел куда?
– Не знаю, куда-то в брюхо. В упор стреляли, там месиво. Как вообще жив остался, вот в чём вопрос.
– Его первого берём? – я тряхнул головой. Перед глазами снова замелькали уже порядком надоевшие мушки.
– Да, те двое стабильные, – Сашка посторонился, пропуская Ваську. – Как бы дежурную бригаду поднимать не пришлось.
– Мне некого поднимать. Никитин где-то летит с моря, только завтра меня сменить сможет. Волкова в декрете, а Еремина снова заявление написала.
– Опять? – Сашка сжал губы. – Всё, надоела. Если Борисовна не пошевелится, я сам её турну. Достала уже.
– Давно пора, а то звезду эту с накладными когтями работать, видите ли, заставляют, – мы переглянулись и хмыкнули. Ну, мне-то хорошо, я завтра утром всё допишу, чтобы долгов не оставлять и поминай как звали. А вот ему ещё эту лямку пять лет минимум тянуть. – Ну, где наша блондиночка с дурным характером? Долго её ждать?
Из коридора послышались шаги, словно кто-то бежал, стукая каблучками по мраморной плитке пола.
– А вот и я, – в ординаторскую ворвалась молодая женщина с собранными в высокий хвост длинными белокурыми волосами. Эх, был бы помоложе, точно приударил бы. Но как же это непривычно видеть неубранные волосы и расстёгнутый халат в хирургии. Она протянула Сашке плёнку ЭКГ. Нет ничего более жалкого, чем выдающийся хирург с большим стажем, пытающийся прочитать кардиограмму. Хоть не вверх ногами держит и не говорит, что она ровненькая, и то хлеб. Наконец, эта стервочка решила сжалиться над заведующим хирургией и повернулась ко мне. – Можете усыплять, Алексей Владимирович. Нет тут ничего острого.