Она не опустила взгляд перед вождём, а наоборот – встретила его уверенно. Только слегка склонила голову в знак уважения, сохраняя собственную стойкость.
– Бала-хатун, – произнёс Осман, и голос его звучал непривычно мягко, – добро пожаловать в Биледжик. Для нас большая şeref (шереф – честь) принимать дочь великого шейха Эдебали.
– Мир твоему дому, Осман-бей, – её голос был тихим, чистым, словно журчание ручья. – Мой отец шлёт тебе своё благословение. Мы привезли целебные травы и мази для раненых – и для твоих воинов, и для жителей города, ибо перед лицом боли все равны. А ещё… я привезла для тебя его личное mesaj (месаж – послание).
Разговор, что ценнее золота
Для разговора Осман выбрал не тронный зал – слишком много там власти, слишком мало доверия. Нет, он пригласил Бала-хатун в тихий внутренний сад цитадели, где всего несколько дней назад советовался с Акче Коджой. Здесь, у скамьи возле небольшого фонтана, они присели напротив друг друга.
Тургут и Бамсы остались у входа в сад, спутницы Бала-хатун – в стороне. Впервые за долгое время Осман ощущал не напряжение битвы, не тяжесть решений, а почти забытую – и потому хрупкую – тишину.
– Мой отец следит за твоими деяниями, Осман-бей, – первая нарушила молчание Бала-хатун. – Он говорит, что ты смел, как лев, и хитер, как лис. Но с этим приходит и опасность, которая поджидает каждого, кто получает власть.
– Какую опасность? – спросил Осман, прямо, без лишних слов.
Голос Бала-хатун стал глубже, в нем зазвучала непривычная серьёзность – будто она читала строки из древней книги:
– Он велел передать тебе: «Тот, кто строит самую высокую башню, рискует ослепнуть от солнца и забыть о тех, кто живет в её тени. Государство, стоящее лишь на силе меча – как колосс на глиняных ногах. Истинная kuvvet (куввет – сила, мощь) – в справедливости, что скрепляет камни, и в милосердии, что делает их нерушимыми».