– Никитушка! – окликнула его.
Но парень, державший под руку разнаряженную в пух и прах барыньку, восторгавшуюся пуговками и розанами, быстро опустил глаза и отвернулся к своей спутнице.
– Выбирай, – коротко бросил он ей. – Маменька поспособствует. А я отлучусь ненадолго. Ворочусь и расплачусь.
– Ты куда? – капризно протянула барынька и вновь цепко ухватила его руку, которую он только что освободил от неё.
Лиза невольно задержала на них взгляд. Рука Никиты, когда-то сжимавшая её ладонь с такой нежностью, теперь принадлежала другой.
– Сбегаю в трактир, – громко сказал Никита, явно для посторонних ушей. – Куплю твои любимые пирожные.
– Пиро-о-о-ожные? – закатила от удовольствия глазки жеманница. – Но ведь доктор…
– Душенька, – нетерпеливо перебил её парень. – Счастие твоё, отныне, моя первоочередная забота. И если пирожные делают тебя счастливой, то и бог с ним, с лекарем.
– Ты самый любезный муж на свете! – расцвела барынька и хихикнула. – Возвращайся быстрее. Мне нужно, чтобы ты одобрил покупки.
Лиза зашла в трактир, который приметила ранее. Никита уже поджидал её. Он схватил Лизу за руку и потащил в укромный угол. Затем метнулся к буфетчику, заказал пару чая и козликом поскакал назад. Лизе этот суетливый, нервный Никита был незнаком. Она его таким никогда не видела.
– Привет, Лизок! – Он наконец уселся за стол и настоял, чтобы Лиза села спиной к общему залу. – Уф, взопрел! Ты как здесь? Зачем? Следишь за мной? С ума сошла! Мы с супружницей да с маменькой её променад совершаем. А тут ты! Опасно!
– Отчего ж опасно, Никитушка? – насмешливо спросила Лиза. Всего год назад она отдала бы за эту встречу полцарства. Теперь же смотрела на милое когда-то лицо и не узнавала Никиту.
– Ну, ты можешь меня скомпрометировать, – с трудом произнёс он явно непривычное слово. – Ты же моя невеста. Хоть и бывшая, но всё же…
– Понятно, – усмехнулась Лиза. – Ну и как ты живёшь? Доволен?
– Да! – восторженно зачастил Никита. – Живём мы богато. На золоте едим, в шелка одеваемся. Я, знаешь ли, всегда замечал в себе тягу к этакому всему, дорогому, богатому. Дядюшка души во мне не чает. Я в главных приказчиках хожу. А остальные передо мной шапки ломают да кланяются. Никита Силантьич, то, Никита Силантьич это. Как я прям всё это люблю и уважаю! И покупатели меня обожают, особливо которые дамочки. Да-с. Как самая богатая купчиха приходит, так непременно – подайте Никиту Силантьича. И дочки её, хорошенькие, мне глазки строят. А уж какую я выручку делаю…